Владимир Визгалов - Век двадцать первый

Вседозволенность челяди – пощёчина обществу!
Неподсудность избранных – жизнь без понятий!
Разбудите скорей,
Господа,
Вашу совесть —
Без залпа «Авроры»
И пролетарских «объятий»!

Падает робкий снег.
Детский искрится смех.
Снова мы ждём чудес,
Что распахнётся лес,
Что Дед Мороз в санях,
На вороных конях
В полночь приедет к нам,
Чтобы построить храм,
Сказочный храм надежд —
Из золотых одежд,
Из многоцветных ёлок,
Где белоснежный телёнок
Станет могучим Быком
И обеспечит наш дом.

Все мы из мира сказок,
Все мы из детских грёз —
Все в ожидании счастья,
Которое год нам принёс!

Нас отцы с тобой благословили
дружбу с честью до конца нести!
Друг мой верный,
разве я забуду,
как у парка встал ты на пути
кучки пацанов,
меня избить решивших?
Там, в совхозе,
в детстве…
Как просил
бить тебя,
как закрывал собою,
первый подвиг в жизни совершив!

Разошлись, упрятав кулаки,
пацаны, стыдливо огрызаясь,
дрогнув от удара слов твоих,
перед силой дружбы преклоняясь…

Через сорок лет, спасая субмарину,
ты пошёл на радиацию в отсек,
потому что был всегда Героем —
неприметный в жизни человек!

Издревле повелось в России
всех и всегда
хулить посмертно:
царей, опричников,
дворян, вождей,
генсеков,
даже президента.

Привыкли создавать
кумиров мы себе
и им бездумно
поклоняться,
завидовать богатству,
силе льстить,
а над провидцами смеяться.

Мы все привыкли в стаде жить,
пусть и убого, но задорно:
ропща на жизнь, судьбу свою,
то с болью в сердце,
то покорно
твердить,
что, слава Богу, нет войны,
что есть похлёбка,
все здоровы,
что мы Америке назло
все на картошке жить готовы.

Из года в год мы сено жрём
и пьём фальшивые лекарства,
а нам трубят
и день и ночь,
что у народа жизнь прекрасна,
что надо ждать —
грядёт прорыв,
что скоро вырастут зарплаты,
что олигархи —
честь страны
и экономики солдаты.

И мы, разинув рты,
башку склонив,
затягивая крепче пояса,
самообманываясь,
ждём
и верим, словно дети,
в чудеса.

Герои,
опалённые Афганом,
друзья,
кричащие от боли по ночам,
спецназовцы,
погибшие в Кобайе,
я эту оду посвящаю Вам!

Вы исполняли долг свой
на чужбине,
глотая пыль
в предгорье Хадигар,
в ущелье Панджшерском
умирали,
где был глоток воды
как Божий дар!..

Израненных,
терзали Вас мотыгами
душманские подростки,
дети, старики.
Глаза, смеясь,
выкалывали бабы,
когда не отбивали Вас
«вер-туш-ки».

Каждый час
в медсанбате Баграма
Вам тела по ночам
штопал юный хирург,
а с рассветом
спешил
молча жарить картошку —
он для всех был
и ангел, и мама, и друг.

Не унять никогда
нам афганскую боль,
оцинкованных душ
нам вовек не забыть!
Мы умеем терпеть,
и любить, и прощать —
а такую страну
невозможно сломить.

Бог – не в храмах,
а в сердцах.
Он в поступках наших!
Бог в прозрениях
души —
в них Грааля чаша!

В позолоте куполов
Бог не отражается —
Он в веригах
среди нас,
кровоточа, мается.

Бог не в роскоши
церквей,
Бог не в назиданиях —
в щедрости имущих Бог,
в праведных
желаниях!

Бродит с горечью Господь
по земле изгаженной,
видя,
как планеты
кровь
мы сосём по скважинам,
как нещадной саранчою
жрём мы всё
вокруг себя,
а потом,
к Нему взывая,
бьём челом у алтаря.

Распахнулись небеса
синевою,
расплескали
солнца яркого негу,
орошая,
как водицей святою,
души наши,
очищая от снега.

И воркуют
голубиные стайки,
шебаршатся воробьи
у проталинок,
а берёзоньки,
как молодайки,
стоят в поле
уже
без валенок.

Но к полудню
небес поволока
со снежинками
вмиг набежала
и, закрыв
синеокие окна,
вязкой мглою
на землю упала.