Эльген Григорьев - Развременение. Мои стихи-поэтемки

Течение времени в космических «Крото́вых норах» [1]
Обречено быть замкнутым в туннеле миллионнолетном.
Но, пропетляв меж звёзд, смирив крутой свой норов,
Оно летит назад прокрученной обратно кинолентой.

Я власти времени противился, когда мне было двадцать,
Не принимал «фатальность» как природную естественность.
Мне, молодому, не хотелось с жизнью расставаться, —
Да и сейчас не хочется, хоть мне уже за семьдесят.

Уйти от старости ещё не удавалось умудриться
Ни медикам, ни колдунам. Нет разве мер мудрее?
Такой вопрос меня преследовал лет тридцать,
Пока я не нашёл ответ – развременение .

Я абстрагировал свой мозг от времени круговращения,
Возвёл заслон от града дат, щит ставен, плотность створок.
Стал неподвластным росту возраста и попросил прощения
У старых сверстников за то, что выгляжу на сорок.

Мой сын отметил сорок пять – успешных действий шествие,
И дочка к юбилею «сорок» славной подойдёт дистанцией.
А внучке старшей – двадцать, младшая достигла шестилетия,
И внук отпразднует в начале марта год свой девятнадцатый.

Чтоб не было так больно с жизнью расставаться,
Не поддавайтесь времени – нет разве мер вернее?
Уйти от старости легко, лишь стоит постараться.
Попробуйте мой инструмент – развременение!

Высший Сеятель зёрна вкраплял, оживляя бездушье песчинок.
Превратил их в свидетелей времени – наполненья песочных часов.
Творец знал: неестественность – в ранних смертях беспричинных.
Говорил: жизнь дана – длиться вечно, замкнуть нужно Чёрный засов.

Нас, прибывших на свет, ждал «проявленный» мир феноменов [2].
Ход песочных часов, где песчинки струят сверху вниз.
Постигали умом «Вещь-в-себе» и невидимый мир ноуменов [3]
В первом крике рождённого: вот он – из небытия трансформизм!

Жизнь приняв в своё лоно, Земля дала людям вместилище:
Эстафету эпох закрутить, Книгу Книг в свод деяний сверстать.
Нам бы в сердце часов – ПУЛЬС ТВОРЕНИЯ также внести ещё,
Чтобы КРЕАЦИОННЫЙ ДИЗАЙН [4]начал в практику перерастать!

Нас учили с пелёнок стремленьям к Познанью, дерзаниям.
В идеале – стать в ранг демиурга, способного чудо творить!
Нас не звали родиться, но жизнь обратилась к Дизайнерам:
Дать идею проекта на Вход, чтоб в бессмертие дверь отворить.

Солнце в створ небосвода вкрапляет вибрации порциями.
Как монады [5], стекаются струйки из колбы песочных часов.
Будь, дизайнер, на Входе, сам станешь создателем в социуме!
Я был там… ещё счётчик не сдвинут, на Выходе – чёрный засов.

Ты думаешь, что я – реципиент,
Что ты мне силы отдаёшь, как донор.
И ты решаешь, цепь перетерев,
Разнять контакт браслетов животворных.

На правой кисти мне сустав свело,
На левой – тебе стиснуло запястье.
Как мысль беззвучна, как не видно слов,
Так невесомы цепи сопричастья.

А может, внешний мир – реципиент,
И мы с тобой – один бессмертный донор?
И этот мир, коллапс перетерпев,
Наш транспорт с якорной стоянки стронул?

Не кровоточит кожу жгущий след
Воображаемых браслетов обручальных.
Но ток по цепи бьёт в ручной браслет
Толчками чувств – прекрасных и печальных.

Как медленно браслет меня казнил!
За что сковал и за кого карал он?
В нём образ твой из музыки возник,
Как генделевский Деус от хорала.

Мне тембры задаёт твой организм.
Он – сгусток радостно-печальной смеси.
Так мощью стонущих регистров органист
Вершит «Крещендо» моцартовской Мессы.

Зиготой внеземных интрагамет
Росла, ветвясь, из нервной нити клетка,
И обернулся женщиной фрагмент
Смятенного, истерзанного интеллекта.

Я верю, верю в свой последний шанс.
За всех, кем был отвергнут многократно,
Страдаешь ты, возможности лишась
Меня побить, как козырная карта.