Денис Опякин - А в доме кто-то есть, хоть никого нет дома (сборник)

Что же делать? Первое дело. Первое! А вдруг судья действительно вынесет оправдательный приговор. Прокурор города с говном съест.

– А вы давно работаете в прокуратуре? – спросила адвокат. Невысокая сутулая женщина лет пятидесяти. Темный свитерок, брючные штаны синего цвета, на ногах серые сапожки. (Нелепое сочетание.)

– Десять дней.

– Первый процесс?

– Первый.

– Печально. Я бы даже сказала – страшно.

– Что страшно?

– Первый процесс – и сразу оправдательный приговор. Я всегда говорила, что ваш прокурор имеет слабые познания в области уголовного права. Он скорее хороший менеджер, чем юрист. Тут же все очевидно. Парень сел в машину, пытался ее завести. Завел, машина тронулась, но, проехав от силы метра три, заглохла. Разве это угон? Вы же грамотный человек. Недавно институт окончили. За что его наказывать? Тем более лишать свободы.

– Так он же рецидивист.

– Да, вы правы. Правы, молодой человек. А что он натворил? В первый раз украл ведро картошки у бабульки, которой помогал колоть дрова. Сейчас пытался угнать автомобиль.

– Не пытался, а угнал. Внимательней читайте разъяснения Верховного суда. (Дерзко)

– Не поняла. (Женщина сделала вид, что не расслышала.) Какого суда? Верховного? Да я вроде что-то читаю периодически. Может быть, не все, конечно. Но читаю. Да, Александру Николаевичу придется попотеть, чтобы спасти честь мундира вашего начальника. Что ни говори, а судьи, следователи и прокуроры – все они варятся в одном котле. Все они люди одной системы. Разве может судья оправдать человека, если прокурор направил в суд дело, которое расследовалось полтора года? Не может. К каким только уловкам не прибегают. Раньше направляли дела на дополнительное расследование, сейчас просто возвращают прокурору. А что там дальше – одному Богу известно. Ввели, конечно, главу о реабилитации. Но кого, скажите мне, реабилитировать, если судами оправдывается не более трех процентов от общего числа подсудимых. А может быть, зря я так категорично?

– Вы адвокат. У вас своя правда.

– В вопросах юриспруденции, молодой человек, правда должна быть на всех одна. Соглашусь, в действиях Никифорова есть состав преступления, но предложенное вами наказание не согласуется с теми положениями, которые закреплены в уголовном законе. Я уже не говорю о судебной практике, к которой вы обращались сегодня. Первое дело! Тут бы и расправить крылья. Вспомните Плевако. В чем общественная опасность? Что парень такого сделал? Сесть в тюрьму только за то, что пытался похитить прикуриватель и сломанную магнитолу.

– Важно не то, что он успел сделать, а то, к чему стремился. Он ведь сам пояснил, что хотел отогнать машину в гараж и там разобрать на запчасти.

– Тогда почему не разобрал? Почему вы считаете, что это угон, а не покушение на кражу? Молчите. А я вам отвечу. Потому что вы дела не читали. Полистали в прокуратуре надзорное производство на десяти листах и все. Первое дело так и останется первым. Как бы вас высоко ни занесло – оно будет преследовать вас до самой смерти. И этот парнишка, лишат его свободы или нет, будет являться вам во снах и напоминать, что в процессе вы шесть раз неверно назвали его имя, спутав при этом дату рождения.

Входит судья. Никифоров, адвокат и прокурор встают.

Судья. Приговор. Именем Российской Федерации…

В голове прокурора зазвучали колокола, перед глазами стеной встали клубы дыма. Молодой человек опомнился только после оглашения резолютивной части.

Судья. Никифоров, вам понятен приговор?

Никифоров. Да, ваша честь.

Судья. Вы признаны виновным в покушении на кражу и приговорены к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком один год.

Никифоров. Спасибо, ваша честь.

«Слава Богу! Слава Богу! Интересно, наказывают ли за переквалификацию? Если да, то придется писать представление. Нет, Семен Петрович должен быть доволен. Первое дело как ни крути», – пронеслось в голове прокурора.

Адвокат. Поздравляю вас. Передавайте привет прокурору города. Первое дело – и сразу победа. Да еще какая! Ни много ни мало – дело века!

Прокурор. До свидания. (В сторону.) Да иди ты к черту, дура старая.

После того как адвокат вышла из зала, секретарь обратилась к прокурору: «Дмитрий Константинович, вас Александр Николаевич просил к себе зайти».

(Что такое? Тоже, наверное, воспитывать будет. Ладно, делать нечего.)