Игорь Ларин - Во мне два Я

А может быть, тебе он не по нраву —
Подарок мой?.. Но я старался, право,
Когда, склоняясь ночью над столом,
Писал. Кому? – себе.
Потом опять читал,
И рвал, и правил, и ругал себя ослом…

Чтоб со страниц ты слышала мой голос,
Чтобы мурашки дрожью по спине!
И мокрый нос, и на виске крутила волос,
И мысли были только обо мне —

Единственном, родном, неповторимом…
Кто лишь один так сможет написать!
Покаяться – и всё
признать,
И наказать, конечно же, себя,
И быть прощённым, и опять летать…
И снова стать хоть кем-то для тебя…

Запомни меня – здоровым и сильным,
Не молодым, а всё равно красивым.
Спокойнее ставшим и в чём-то умнее,
Чуть элегантнее, но не стройнее.

С улыбкой ребёнка, немного уставшего:
От жизни и от того, что ты стала старше.
Запомни чуть пьяным и с сигаретой,
С букетом цветов и по пояс раздетым.

В жилетке и бабочке, костюме строгом,
Занудой чуть-чуть, балаболом немного.
Запомни похожим и каждый день разным,
Резким и шумным и отходчивым – разом.

Любящим, бегающим по карнизу,
Смеющимся над высотой и над теми, снизу.
Страдающим, плачущим от одиночества,
Бравшим то, что совсем не хочется.

Грустящим и радующимся со всеми,
Знающим – и абсолютно не в теме.
Всё бросившим и ставшим изгоем,
С гонором и не шагающим строем.

Того, кто всё сам и никого не слушает,
И зажигает, и свою обжигает душу.
И грешит безумно, и жалеет, и кается,
И опять, и снова, и зарекается…

Раздаёт подаяние, дарит наряды,
Забывая о тех, которые рядом.
В думах о вечности живёт одним днём,
В потёмках – на ощупь, на солнце – с огнём…

Все грехи мои собери и вспомни,
Только прости! И умоляю: запомни…

Моим стихам уже за сорок лет.
Совсем недалеко до полувека…
И будут жить без горестей и бед:
они живее, крепче человека.

Так сок, играя, превращается в вино,
на свет из плода так выходит семя.
И новый цикл, и вновь наступит время
всё повторить – так определено

природой. А стихи в душе живут
и обретают стиль и собственное имя.
Иным века, а с нами и поныне:
уйдут одни, другим передадут

наследие из рода в род, от взрослого – юнцу.
И детям рассказать о дедушке отцу
необходимо,
и помнить, что живёт он в них частицею своей,
и всё едино —

чтоб стать реальностью, в которой вновь живёшь.
А значит, вечен ты, а значит – не умрёшь!

Твой поезд прогудел и отошёл,
Махнув хвостом последнего вагона,
А я иду понуро вдоль перрона —
Понять пытаюсь, что произошло.

Приехала, о жизни рассказала:
Семья, работа, дети (как у всех),
По выставкам, музеям пробежала.
И снова: про подруг, про политех…

Гостиница, бессонной ночи сладость
И разговоры, ревность и скандал…
Потом я понял, что вся жизнь не в радость
Была мне до сих пор, а я не знал.

Уехал поезд, увозя судьбу, —
Ту, что могла всё подарить без края,
А я остался, с грустью понимая,
Что жить, как раньше, больше не смогу.

Ей принесут цветы с карточкой от меня.
Посыльного потом попрошу рассказать,
Как приняла букет, как читала —
чтобы понять,
Осталось ли чувство. А может, надеяться зря

На свидание, назначенное в записке.
Такое желанное, но всё больше сомнений,
Как только становится более близким
время,
И ожидание, и понимание намерений.

Стать снова кем-то, а не просто знакомым старым,
Который, давно уже от этой жизни усталый,
Хочет погреться у прежнего, не остывшего очага.
А может, это снова молодость и на картине стога?

И в музее почти пусто, и ничего лишнего,
А может, это всё забытое и пронзительно личное —
Которое не описать и не передать словами?
А может, лучшее – это расстояние и молчание
…между нами?

Ведь сколько прошло – сорок лет, пятьдесят?
Но часы на башне, как прежде, стучат.
И голуби те же снуют под ногами,
Как тогда, когда мы по брусчатке сбегали

Вниз и смеялись, не стесняясь прохожих.
Нарочно, чтобы им стало понятно тоже,
Как нам хорошо и всё в мире – у наших ног.
И что ни предложит теперь сам Господь Бог,