Вероника Соколова - Меняя перья. Стихи

Любимой – значит быть святой.
Счастливой – значит быть простой.
Влюблённой – значит быть стрелой.
Несчастной – значит быть золой.

Непризнанной сестрой,
Зачёркнутой строкой,
Непройденной верстой,
Забытою рекой —

Я буду бледной странницей.
Ты – будешь белою страницей.

Душа моя, как ранится,
К тебе стрелой стремится.
Вылиться, очиститься и помолиться
О любви. Перевернуть на чистую страницу.

Любовь моя, как в детских играх,
Наигранно-смешна:
То дикое рычанье тигра,
А то молчаньем оглушает тишина.

Молчанье же не означает ссор,
Молчание, сквозь призму,
На видео прокрутит восторженный простор
Столь низменного оптимизма,

Тот возвышающий костёр
Непризнанных для тех, кто признан,
Непризванных для тех, кто призван,
Нестоящих для тех, кто стоит,
Непросящих для тех, кто просит,

Я буду той просящей,
Непризнанной сестрой,
Я буду той молящейся,
Сожжённой тем костром.

Ты будешь бледным странником,
Ты будешь вслед за мной
Таким же вечным всадником…
…
Кто будет твоей стрелой?

В том мире нет эмоций, чувств и настроений.
Есть правил свод, где истина в смирении.
И прописными, в скобках – бог.

Простая гравировка на фужере,
Мерцала в полутьме торшера.
Сказал ты, усмехнувшись, что неплохо.
И лёд в бокал и виски на два пальца.

А мне шампанского, конечно из Прованса.
Молчишь. Смотрю сквозь розовый фужер.

Как кубик льда в твоем бокале
Плавясь, медленно перетекая,
Кружась легонько между этажей,

И очертания сдав на хранение судьбе,
Из сущности своей в твою вникая,
Меняю отношение к себе, к тебе.

Вспоминается с особой чёткостью
То ли нежность, то ли печаль.
Память стёрла железной щеткою,
То, что принято прощать.

«Я не помню» – со счастливой улыбкою
Повторяю опять и опять.
Только память, как лента липкая,
То, что вспомнила, уже не отнять.

Вспоминается в мелких подробностях,
То, что раньше звала – пустяк —
Оказалось важно, а прошлого
Уже не изменишь никак.

Остается желать невозможного —
Живя в непривычных условностях,
Оставаться собой – непреложная
Истина, а может пустяк…

Нет меня!

Я растворилась в том тумане,
Что ты принес с утра;
Светлая!

Я с легкокрылой стаей
Однодневок-мотыльков
Летела на огонь,
Что ты принес вчера;
Забудь меня!

Ты станешь быстрым ветром,
Что веет с моря солью и бедой;
Судьбу кляня,

Ты будешь алым светом,
Костром ночных дозоров,
Крестом морских чудовищ,
Что поднимает бурю над водой;
Я ж – ртуть и яд,

Как метроном,
Безжалостный, непримиримый
Отсчитывает ритм, как точку с запятой,
Чтобы поставить знак (печать) – МОРИННА.

Ожидание, как всякий праздник,
Тянется резинкой от трусов,
Днём заботы, вечером ненастье,
Ночь – закрыта на засов.

Ждать – немыслимо! Как верить в чудо.
Хотя, не верить тоже не могу.
Молчание – улыбка Будды,
Молчу. И улыбаюсь. Лгу.

Ложь, ловко переделанная в правду,
Как муха, перемазавшись в меду,
Застряла и командует парадом,
А я всё жду и жду и жду…

Запах сырости и прелых листьев
Снова осень… Дождь прошёл.
И рябина ржавой кистью
Тяжело висит ещё.