Елена Крюкова - Знаменный распев

Крылья, Маккавеев диких пламя…
Перья, перламутровы и гибки…
В тёмном зеркале сквожу меж вами
Шестикрылой звёздною улыбкой,
Черным плавником Левиафана,
Отблеском оружья Михаила,
Пяткою менады, нежной, пьяной,
Нила синей кровеносной жилой,
Чешуёй геннисаретской рыбы,
Рвёт чудесный лов святые сети…
В тёмном зеркале застыну глыбой
Боли и любви – за всё в ответе.
Ты мне плюнь в лицо, во отраженье.
Ты разбей мое стекло в бессилье.
Я парю. Бесследное движенье.
Выдох, вдох. О счастье дышат крылья.
Не обмажешь грязью. Не обрежешь.
Не исколешь копьями-словами.
Я дышу, дышу все тише, реже.
Зеркало в ночи горит крылами.
Но, коль подойдешь, лицо придвинешь —
Отражу тебя я до испода
Вод Чермн ы х, до вечного помина,
Вечевого ропота народа,
До тончайшей дудки, слёзной, навьей,
Слева – Гамаюн, а Сирин – справа,
До великой славы и бесславья,
До пера, что вырвано кроваво.
Губы рыбами плывут… вспухают…
Слёзы заливают их огнище…
Отразись!.. ты шепчешь: я другая!..
Ты мерцаешь призрачно и нище…
Светишься ты скулами, щеками,
Ты бормочешь песни и обеты…
Ты горишь и плавишься веками,
В е ками, закрывшими планеты…
Ты к зачатью чистое движенье —
Возрыдаешь, от любви косея…
Ты всего лишь страсти отраженье —
Детское отчаянье Медеи…
Так гляди, гляди в свое бездонье,
В пропасть, где младенческая зыбка…
В тёмном зеркале, Армагеддоне,
Проведу по Времени улыбкой.

Виверны, аспиды, единороги…
Певца Алконоста слеза скупая
Клеймит светилом, Венерой строгой…
А ночь войны вал и т, наступает.
Орут олени. Трубят тритоны.
Немые гарпии корчат рожи.
А ночь войны течёт с небосклона,
Уж ливнем хлещет в тугие кожи.
Гудят Олоферновы барабаны.
Вопят дудуки Исуса Навина.
Содрав медный шлем, седой и пьяный,
Спит царь – пастухом во мгле овина.
Несчастных, таинственнейших и кротцых,
Нас влёт бьют – павлинами и глухарями.
Апостоли, мученицы и пророцы
Гремят в Давидовы бубны костями.
На чёрном ветру, полном перлом-крупкой,
Железные глотки свои разымут
И вдаль блажат, а яблоки хрупки
Глазные, слезятся, от лука, от дыма.
Война. Она василиска древнее,
Жесточе пламенной мантикоры.
Схвати её, поборись-ка с нею,
Она человек, а не мандрагора.
Она всего лишь небес саламандра,
Красотка с горелой, скошенной мордой,
Уродка-эринья, коса-Кассандра,
Летящая пулей гневной и гордой,
Звенящая мрачным тимпаном кольчуги,
Горящая – в звёздах – пожаром Трои…
Война. На своя возвернулись круги
Вожди, изветренные изгои.
Изюм пересыпать в ладонях. Зубами
Отсечь кус походной лепешки пресной.
Назавтра сраженье. Назавтра пламя.
Господним Телом – псалом воскресный.
Господней Кровью – в любви признанье.
Господней стопою – мечи и латы.
Отдать последнее целованье
Химерам, горгульям, чудищам клятым.
И шлем начищен. И мощны копья.
Мы – нападаем? Мы – защищаем?
Слетают звёзд холодные хлопья.
Мiръ необещаем, невозвращаем.
Мiръ просто жуй, запивай ключевою
Струей из фляги, а лучше дамасским…
Война. Опять от тоски завою.
От дымной и злобной посмертной ласки.
От петли на шее – змеёй горячей.
Горн рубит ветер. Смеются сроки.
И только в зените стоят и плачут
Апостолы, мученики и пророки.