Людмила Зайко - Купель

Берёзы в чуткой тишине

Стоят, как белые невесты.

Не вспоминай ты обо мне,

Не нужно ни любви, ни мести.

Всё отошло, как день вчерашний,

За летом – осени черёд.

Грустят чернеющие пашни,

Просясь за птицами в полёт.

Но нам с тобою в разных стаях

Теперь придётся улетать…

Прощай, мой друг, уже взлетаю,

Меня ничем не удержать.

Черёмуху сломали,

Черёмухи больше нет.

Словно не куст корчевали,

А ранили душу мне.

Я понимаю – стройка,

Место нужно для крана,

Но какой душистой и стойкой

Она весной расцветала!

Я понимаю – надо,

Без этого не обойтись.

И всё ж не могу представить

Свою без черёмухи жизнь.

Две берёзки, как сестрёнки,

У дороги прижились.

Шум и грохот автогонки,

А у них другая жизнь.

Нет для них ни автострады,

Не помеха им бензин,

Здесь берёзовая радость,

Что понятна лишь двоим.

Сирень, сирень, красавица сирень,

Ты ароматом вновь обворожила.

С сирени начинается мой день,

Ему навстречу долго я спешила.

И, кажется, что нет его важней,

И, чудится, что нет его чудесней.

Живу среди сиреневых ветвей,

Ликующих своей душистой песней.

И пенье птиц в них радостно ловлю,

И трепет листьев в солнечных лучах…

Как жизнь люблю, как землю я люблю,

Что спряталась в сиреневых ветвях!

Ночь давно, а мне не спится,

Одиноко, грустно мне.

Лунный свет в окне резвится,

Блики света на стене.

Время ходики считают,

За минутой час идёт,

Строчки в воздухе летают

И какой-то стих зовёт.

О тебе ли, обо мне ли,

В тишине не разобрать…

В накрахмаленной постели

Что-то жёстко нынче спать.

Ты рядом, ты сейчас со мной,

Я до тебя могу дотронуться рукой,

Ведь ты ни снов причудливых виденье,

Ни бреда тяжкого больное наважденье.

Ты плоть и кровь, живёшь и дышишь,

Но почему, же ты меня не слышишь?

Я до тебя могу дотронуться рукой,

Ты рядом, но опять ты не со мной…

Холодная, дождливая весна

И душу тоже холод точит.

Не от того ли, что одна

Тоска заботливо хлопочет?

Опять любовь моя – мираж,

Чужой огонь не обогреет.

Ещё один пустеющий пейзаж,

Ещё одна забытая аллея.

Холодная, дождливая весна

И небо хмурое, без всякого предела…

Я, кажется, счастливою была,

Так от чего же рано поседела?

Весною, любовью земля наполняется,

А сердце трепещет, от боли сжимается.

О, сердце, позволь мне ещё раз взлететь,

Забыться, влюбиться и в страсти сгореть!

Уходит ночь и близится рассвет.

Берёзы в сумерках стоят как изваянья,

И словно сокращая расстоянья,

Навстречу свету посылают свет.

Уходит ночь. С лощин встаёт туман,

Роса ложится в тихие поля,

Но спит ещё усталая земля,

И тишина, как ласковый обман.

Понабросано, понамешано,

Как колючек злых, слов насмешливых.

Спотыкаемся, чертыхаемся

И опять вовсю насмехаемся.

Нам бы ласковых, слов заботливых,

Ведь когда-то мы знали сотни их,

Только вспомнить, жаль, не стараемся,

Лишь в насмешках всё изощряемся.

Ты такой деловой и такой занятой,

Хоть на части порой разорвись…

Вертишь жизни волчок на арене пустой

И пуста она, как не вертись.

Добро становится добром,

Когда не говорят о нём.

Когда о сделанном добре

Напоминают постоянно,

Оно исчезнет, как ни странно

И, что недавно было им,

Предстанет мелочным и злым.

Язык – это музыка, песня души,

Песня младенцам в полночной тиши,

Песня любимым и песня врагам,

Песню родную я не предам.

Каждый народ свою песню поёт,

Ниву познания пашет и жнёт.

Слушая звуки мелодий чужих,

Много созвучий черпаю в них.

Но не пойму, ни насилья, ни лжи,

Не принимаю слов без души,

Только с любовью и только с добром,

На языке говорю я одном.