Алёшка Емельянов - Перемена погоды

Внеси в расписание, очередь к сердцу.

Уже обессилел в терзающих днях.

Ослаб я лупить в виртуальные дверцы.

Без соков твоих я почти что зачах.

Печаль, как холера, меня уничтожит,

тяжёлые думы утопят средь дат.

Всё чаще живу с угасаньем и дрожью,

в волнах городских, что однажды съедят.

Я щурюсь вокруг и ловлю каждозвучье.

Опять проверяюсь на зренье и слух,

чтоб знать, не упущен сигнал или случай.

Я жду тебя, словно спасательный круг!

Просвириной Маше

Дожди и моча, и щепотки навоза,

и солнце, и ночь, и прохладные дни

питают, растят золотистую розу

во благо энергии света и тьмы.

***

Душа-жемчужина моя в ведре помойном,

в какое льют дожди, понос и грязь.

Сникает свет и тонет всё покойно.

Муть через край… Всё возвращаю в вас…

***

Опять в подворотне хмельной шлюхостой.

Ментол, мини-юбки, помады и стразы.

Но выбор по сути обычный, простой.

Ведь лишь бы дешевле, милей, без заразы.

***

Сердечные колики, боли в груди.

Изгой, нелюдим скоро мир сей покинет.

Не страшно, коль я здесь умру без воды.

Мне жалко котёнка – от голода вымрет.

***

От ста неудобных и колких вопросов

про Бога, судьбу и про рыбу в сетях,

про дух и свободу, про смерть или грозы

растём, познавая других и себя.

***

Уйдя из отары и с пастбища в осень

и от пастуха, что первейший наш враг,

пройду перевалы, мучные набросы,

создам на Эльбрусе свой личный очаг.

***

Ещё пара дней не предвидится солнца.

Лишь грохот и уголь, и пыль на версты,

страх взрыва метана в скоплении порций.

Мы в шахте, как дети в утробе, кроты.

***

Разрез этой юбки по голени, бёдра,

по самую дельту крутых ягодиц

во всех будоражит желания бодро.

На это попалось три дюжины лиц.

***

Забыть поздравить с чем-то мать,

притом не чувствуя вины.

Всё это, будто бы посрать,

забыв спустить свои штаны.

***

Кисель соплей под носом парня,

желе, что капает, как кран.

Их лижет, в рот суёт ударно.

Дурак, грязнуля иль гурман?

***

Зачем она палец засунула в рот?

Как будто мартышка схватила пиявку.

То флирт иль сосиску жуёт серый кот?

Намёк на минет или съела козявку?

***

Корзина с грибами, что ставят к окну,

стога, из которых надёргали сена,

и пробки шампанского в тихом углу,

как горка залуп, обнажившихся членов.

***

Когда мой градусник покажет "43",

тогда я встречусь с дьяволом иль Богом.

Пока ж со мной лекарства и врачи,

ведь не написаны семь книг, и с переводом!

Вы, как одуванчик пуховый и мудрый,

иль словно сирень, кучеряшек копна,

как вылитый мёд, что замёрз этим утром,

обвив Ваш овал среди нового дня.

Видна пара ног под недлинною юбкой,

чьё устье разреза так манит углом.

Вы кажитесь гордой и смелой, не хрупкой.

Как Вы мне, так я Вам ещё не знаком.

Ваш абрис с изгибами, горками, кроной,

имеющий грацию и эпатаж,

увенчан весомой, незримой короной.

А я сзади Вас, как воспитанный паж.

В янтарно-молочных спиралях, кружочках

маяк рассыпает пружинистый свет.

Наверное, светитесь каждою ночкой,

с луной составляя волшебный дуэт…

Юлии Шестаковой

Без влаги твоей в организме так сухо

и вянут мои вдохновения все.

Питья такового нет в целой округе.

И жажда верблюжья пылает во мне.

Мне грезятся сочности из углубленья,

что хмелем втекают в уста и нутро,

что радуют плавным и вкусным теченьем,

особенно, если чуть сдвинуть бедро!

Питательный сок, как священный источник,

какой предназначен для ангелов лишь.

Родник сей – красивый и гладенький сочник,

пикантней ещё, если в очи глядишь!

Коньячные ломки без лакомки этой.

Голодный поэт лучше будет терпеть,

чем пить из ручьёв, луж других этим летом.

Чем сточные воды, так лучше уж смерть!

Просвириной Маше

Вы – атлас по всем анатомиям счастья,

по всем биологиям, книгам, делам.

В моих снах лишь Вы – неизменный участник.

Снотворное пью, чтоб подольше быть там.

Но сон – это только воздушная ложность,

какую вдыхать, осязать, пить нельзя.

Опять и опять всё страдает подкожность!

Вас так не хватает в разлучных часах!

Я жажду с каким-то любовным безмерьем,

к Вам тихо подкравшись, нагую обнять,

привзять Вас почти за загривок, с доверьем,