Алёшка Емельянов - Перемена погоды

назад отдадут при нажатии скудном,

и вытекут суммы на землю, в ведро.

И птицы, и звери, жильцы всей планеты

вкушают всё то, что растёт из низов.

Трава и плоды насыщают от лета

всех будущих жертв, а они – всех волков.

Цепочки природы верны и логичны,

хотя и жестоки все эры, года.

От них не уйти, не отвергнуть цинично.

Питают всех почва и солнце, вода.

Нас манит так синь и светлейшее небо

из хижины, хаты и храма, дворца.

Но эту мечту кормят зёрнышки хлеба,

глубинные рыбы и клубни, сердца.

Из мрака и света мы сотканы в тверди.

Как печи, все яства сжигаем в себе.

Мы сами – могилы, пособники смерти,

как хищники в чащах, в морях, меж степей.

И хоть мы порою взлетаем со рвеньем,

но после стремимся к постели, ко дну.

Полёт завершается всё ж приземленьем.

Мы вышли из тьмы и вернёмся во тьму…

Обидно погибнуть, зайдя утром в цех,

на улице встретить чуму иль убийцу.

Но самая глупая смерть изо всех -

драже витаминной навек подавиться.

***

Опять рассвет. Опять стояк.

Опять один в своей постели.

Опять беру я член в кулак

и начинаю дёргать смело…

***

Запросы, обвисшие груди, умы,

косметики пуд для созданья картины

в обмен на зарплаты, комфорт без сумы.

Оплата – расщелина дряблой вагины.

***

Безумные гонки. Пердящая сталь

и гром из чудных, дребезжащих колонок.

Считают, что улочки – есть магистраль,

кружа полвторого по спальным районам.

***

Вулкан изливается дымною лавой,

а гейзер бросает из недр всю стать.

Так, семя мужское – есть боль и отрава,

какие порой надо тоже сливать.

***

Вокруг нет концертов, болезней, угрозы.

Я жду копачей и гостей, гробовоз,

венки и знакомые, новые слёзы…

Я – кладбище. Жажду я новый завоз.

***

Метро и вагон, и напротив красотка

взирает в экран, улыбаясь с теплом.

Наверное, книга, работа иль нотки…

В окне ж отражение… порно с конём…

***

Вокруг только ели и клёны, и сосны,

что сбоку иглисты, и снизу разброс.

Вся жизнь среди них так колюча, несносна.

Я – липа, и прозвище мне "медонос".

***

Курящие в клетке, в заборной ограде

собой демонстрируют дикий пример,

как звери на общеживотном параде.

Их место – зверинец, вонючий вольер.

***

Грязнуля в потёртом и сальном наряде,

в каких-то заплатках и швах, и кусках,

с похмельем в глазах и с душевным разладом,

но в вымытых туфлях и в белых носках…

***

Во тьме инвалидной, слепой и бесцветной,

острее все звуки и запахи, слух.

Но так одиноко в ночи чёрно-бледной,

и мрёт в ней цветочный и ищущий дух.

***

Неужто та шутка настолько отменна,

что вводит в неистовство, жар куража,

что вносит безумие в мысли и вены,

что можно так ржать, аж на два этажа?!

***

В квартире становится ярче, теплее,

кирпичные стены пошире, родней,

а сердце стучится о клетку сильнее,

когда ты приходишь под вечер ко мне…

Надрывные песни великих поэтов,

смелейшие мысли и гордый напев,

мотивы о жизни, любви и победе

всегда покоряют задумчивых дев.

Их меткие речи, умелые пальцы,

глубокие думы из шахт темноты,

их мощь мудрецов и душевных старальцев

средь крепости струн шедеврально святы.

Слова и мелодии бьются в героев,

в борцов-патриотов с идейной стезёй,

вживляются в думы, надкостья, покрои,

к телам прилипая шипами, бронёй.

Певцы-одиночки, что выросли выше,

питают разрозненных, верных бойцов

и избранных, лучших, кто верою дышит,

кто в битве не станет дурным беглецом.

Их редкие слышат, как Будду, Иисуса.

Иные глумятся над сложной строкой,

клянут, что опять нараспашку их чувства,

клеймят за гитарный, непонятый бой.

Вся их непохожесть – есть сущность от Бога,

какого забыли все люди в веках,

средь кущ бесовских и рабочих предлогов,

средь лени, пороков, забвенья во снах.

Сии полководцы своих воспитают

на смену себе, для служенья стране.

Пока ж сочиняют, поют и вещают,

лучиной горя средь дождинок, во тьме…

Желают они королевских подарков,

красивых, богатых и властных мужчин,

машины элитных и редкостных марок,

вояжей на пляжи без всяких причин,

позднее стать самой шикарной невестой,

зажить во дворце среди слуг возле плит,

начальницей стать на завиднейшем месте,

родить, не испортив товарный свой вид,