Александр Рогачев - письмо без адресата

Дома все смотрят мертвым взглядом
и слушают каждый мой шаг.
А я все чую, что кто-то рядом
сжимает в кармане кулак,
звенит своей мелочью в сумке
и взглядом мне спину сверлит,
а запах от выпитой рюмки
густит кислород в композит.

Мы все крупицы звездной пыли,
мы дети холодного космоса
должны были помнить, но забыли
создателя громкие возгласы.
Подобно весеннему снегу
бросаем крыши домов,
как многие люди с разбегу
бросают тех, кто готов
отдать свою жизнь без остатка,
рассыпаться в звездную пыль.

Ее я видел, она шла мимо
и быстро скрылась за углом.
И без нее темна квартира,
кровать пустая перед сном.

Моя книга написана от руки,
почерк же держит ребра строки,
а желтые пятна бензина на луже,
диаметр проводят с центром из чуши.
Где ямб и хорей дерутся за троны,
точки разносят к себе за заборы,
там тротуары залиты дождями,
где-то там я, забытый по пьяни.

Он век твердил: любовь – больная,
он знал лишь что любовь – игра,
ведь раньше он, в воротах рая,
отказом был задет сполна.
Но очень рядом жило Небо,
с кристально чистым блеском взгляда,
и рядом с ней крепчало тело,
восторг сменял гоненья ада.
Тогда же он не бросил грусти
и в ясный день забыл про слезы,
он был из тех, кто бросил кости,
на кон поставив свои грёзы.
А Небо долго гнало тучи,
и раз, и два стреляя громом,
но для него свой дождь могучий,
оно решило вылить ромом.
Теперь он иней на ресницах
сгоняет жаркою рукою
и пишет, пишет на страницах
в тетради, что зовут любовью.

Не будет вверху жизни по-лучше,
а с запахом серы вечно тюрьма,
где смог от угля яростно душит -
на небе нет места давно для меня.
Тяжелые тучи не будут родными,
холодное солнце вновь станет чужим,
когда-то давно нам всем говорили,
что только с земли и тянется дым.

Я ищу тебя на загородных трассах,
пробегая в сутки сотни городов.
Знаю, что мне тебя искать опасно,
но реки же выходят из песчаных берегов.

Найти в холодной глуши
избушку, что в ветках застряла,
вылезти там, где даже гроши,
замен не дадут одеялу.
Деревья тогда, шумом своим,
ум щекотать твой не станут,
только в окне чокнутый мим
скажет тебе, что ты замкнут.

Сжигай холодные письма,
бросай их в жерло печи,
сжигай, как осенние листья,
как признаки бывшей любви.
Порви их своими руками,
и крылья без перьев оставь,
втопчи все в землю ногами
миром сама своим правь.

Я закрываю свои глаза,
я вдыхаю холодный воздух,
по стенам вьется лоза,
и в море ходить уже поздно.

"Любовь живет три года", -
сказал когда-то Бегбедер,
но не моя порода
любить, пока не надоел.
Как можно было "сбросить" память
и позабыть то все тепло?
Себя в углу оставить таять
и горевать, что все прошло?

Я боялся умереть,
пока не не встретил боль,
когда схватила сеть,
и в жизни ноль.
Читая Бродского
не спал,
рисуя лозунги
ломал
мечты для мира,
но дыркою от сыра
я стал.

Собери мой пазл души,
прочитай историю меж строк,
и моё дыхание в тиши
послушай, я еще не смолк.

Разбирая в сотый раз
каскад эмоций, склады фраз,
листая плоскости из книг,
творя себе в ночи тупик.
Ты рвешь себе не те цветы,
тебе кричат, что только ты
убьешь дракона на лету,
коня поймаешь на скаку,
а ты лишь только выдал смех
и рядом вновь твой смертный грех.

Меня не учили являться хорошим,
бегу я вперёд, стирая подошвы,
бегу я вперёд, сшибая прохожих,
бегу я вперёд, ведь столько похожих
и мыслей, и действий, и слез.
Зачем я родился в мире из грёз?

Над белым туманом с оранжевым небом
за лесом, который виден слегка,
мне очень хотелось стать самым первым,
кто вверх улетит, как стальная стрела.
Решая разбиться, порвав оперенье,
но в нужный момент обратиться в волка,
найдя для себя в серой шерсти спасенье,
уйти далеко и не зная куда.

Снова с головой в прорубь,
снова у порога голубь,
снова кровь в ладони,
ты это сделала. Стоит?