Николай Колос - Осколки целого

Так зачем по ночам перед Ликом закатывать очи,
Свою совесть вязать мирным бантом, красивым узлом —
Мы такие как все, мы такие как Он, между прочим,
Чуть открыли глаза, и… готовы использовать Зло…
…
Ведь мы все, каждый день, а не только однажды по средам,
Или по четвергам… значит к злу наш рассудок созрел! —
Костерим, почем зря, даже внука, а то ли соседа,
Если кажется нам, что он косо на нас просмотрел…

«Ах, короткие летние ночи»! —
Плачет в кофту невесте жених! —
В этой строчке есть рифма на очи,
Только слово совсем не про них.

Будет слово, с натяжкой на рифы,
Про облезлый дырявый жилет —
Но, коль стих?! – То естественно – рифмы!
Их же в прозе… не будет… и… нет.

Стих без вкуса – как сок без березы,
Без чернила и пасты печать —
Может лучше – нечитаной прозы,
Где-то мусорной прозе – подстать!

И я влип!.. И поэзией маюсь!
Портки в зубы – за всеми бегу —
Не догнав ее… вовсе не каюсь,
Ведь великих догнать не могу…

Где учитель, что скажет мне: «Баста!»?
Критик где, что у рифм на посту? —
Кто осушит чернильную пасту,
И размажет всю грязь по листу?!

Но, торчком поднимается волос,
А стихов не изнеженных – нет —
Лишь в ушах слышу внутренний голос:
«Кто ты есть?… Только ты – не поэт!

Твои дни так как льдинки растают,
И у Дамы с Косой – ты жених!
Ты смешон! И тебя не читают…
Хоть и медом помажь! – Не до них»!

Хочу встать! – Опираясь на ногу,
От земли хочу тело отжать…
Но, не встать!.. А в душе: «Слава Богу —
Ты лишь червь! – То… и будешь лежать»!…

Девяносто один – на ребре, там где грань без предела,
Девяносто один – где уже переломленный свет,
Девяносто один – уже к жизни нормальной нет дела,
Девяносто один – кем-то… десять подаренных лет.

Кто-то мне наделил эти десять, конечно, сверх нормы,
Кто-то жизни сказал: «Ну чего ты? Как можно? Возьми!
Может быть, вот они, будут новому делу покорны,
Может быть, лишь они проживут, как и нужно, людьми»!

Только не было так! Вероломно пришел ко мне Дьявол
И сказал: «Куда прешь?! Ты идешь и не видишь ни зги!»
Он отрыть мне глаза, посмотреть чуть поглубже, заставил,
И копался во мне, чтобы вправить другие мозги!

Я ему возражал, говорил: «Посмотри, я убогий,
Мой приют и мой хлеб без претензий и очень простой! —
Я молитвы хочу, и я предан единому Богу,
Не тревожь, не бранись, отпусти меня с ним на постой»!

Но он правдой гремел – его голос и хлесткий, и грубый,
Он меня заставлял под мелодии Ада плясать,
Он ломал, подминал, выбивал мне последние зубы,
Залетал в мои сны, чтобы снами слова написать!

Только он не соврал, говорил: «Твоя нынче дорога
Будет в ямах и рвах, и в колючей до крови стерне,
Каждый день, каждый час ты вымаливать будешь у Бога,
Но служить не Ему! Ты служить будешь преданно Мне!»

И прошло десять лет… и красивых, и где-то суровых!
Меня Дьявол лишал где-то разума, где-то бесил! —
И приказывал: «Злись! Свое зло вымещай только словом.
Не пахать тебе клин – я лишил тебя пахотных сил!».

И пока я живу… знаю, жизни осталось немного,
И прошу, чтоб те дни, что остались… не были горьки…
Потому, что хочу написать хоть два слова про Бога —
Не под зов Сатаны и… конечно, ему вопреки!

Десять лет, что прошли, я живу, может быть, не по праву! —
Напророчила их и… внушила поверить жена…
Только мне невдомек: кто ее напророчить наставил —
То ли Бог во плоти… то ль в улыбке ее – Сатана…

Если Суд – то по правде и строго,
Хотя лжи и в судах – ого-го!
Мы – осколки единого Бога,
Хоть, наверно, и нету Его! —

Если Суд – то спокойно, без гнева,
Чтоб вердикт – как из Библии стих! —
Мы все дети Адама и Евы,
Хоть скорее, и не было Их!

Если Суд – то мы все виноваты,
Что такими нас Рок шлифовал! —
Убил Каин, как ведают, брата…
Хоть, я думаю – не убивал!

Если Суд – то попы и имамы
Иногда несут явную ложь! —
Синагоги, мечети и храмы —
Оселок – там где точится нож!

Ну а судьи? – Фемиды калеки —
Лишь бы криво вердикт утвердить! —
Говорят, что и Бог Человека
Создавал, чтоб себя осудить!