Шарль Ле Гоффик - Бретонская любовь. Избранные стихотворения

И вот он восстал, попирая восток,
И мне протянул своей плоти цветок.

Elle aura dix-huit ans le jour,
Le jour de la fête votive
Du bienheureux monsieur saint Yve,
Patron des juges sans détour;

Elle est née en pays de lande,
À Lomikel, où débarqua
Dans une belle auge en mica
Monsieur saint Effl am, roi d’Irlande;

Elle est sous l’invocation
De Madame Marie et d’Anne,
Lis de candeur, urnes de manne,
Double vaisseau d’élection.

Восемнадцать исполнилось ей
В день, когда поминали Иова,
Благоверного мужа святого,
Покровителя честных судей.

Ее родиной стала земля,
Куда прибыл к долине песчаной
Славный Эффлам, короной венчанный,
И на берег сошел с корабля.

За нее заступались всегда
Две святые – Мария и Анна,
И в сосуде на вкус два талана —
Либо лилия, либо руда.

Elle est née un joli dimanche de printemps.
Son père qui croyait en Dieu, comme au bon temps,
Et sa mère, coeur simple et plein de rêverie,
Pieusement l’avaient nommée Anne-Marie,
Du nom, choisi par eux entre les noms d’élus,
Des deux saintes du ciel qu’ils vénéraient le plus.

Car en Basse-Bretagne on prétend que ces saintes,
Quand le terme est venu pour les femmes enceintes,
Se tiennent en prière aux deux côtés du lit.
L’une pose un baiser sur le front qui pâlit
Ou d’un fl ocon de pure et fi ne ouate étanche
Le ruisseau de sueur qui coule sur la hanche;
L’autre, tout occupée avec l’enfantelet,
Bordant les bons draps blancs sur ses membres de lait,
L’enveloppe, âme et corps, dans un réseau de joie;
Et toutes deux ainsi, sans qu’un autre oeil les voie
Que celui de la mère et celui de l’enfant,
Vont et viennent, du lit au berceau, réchauffant
Les petits pieds, calmant un cri d’une caresse,
Et rien, dégoût, fatigue, amertumes, serait-ce
Au fond d’un taudis sombre et nu, ne les retient.
Si la femme est honnête et si l’homme est chrétien.

Она роди́лась утром в выходной
В семье благочестивой и простой.
Родители младенца берегли:
В честь Анны и Марии нарекли.
О это имя избранных святых,
Которое чтут больше остальных.

В Бретани так уж принято считать:
Когда приходит час детей рожать,
Спешат святые помощь оказать —
Целует Анна будущую мать
И вытирает чистым лоскутом
Горячий пот, текущий под стегном;
Мария, увлеченная плодом,
Сосцы окутывает полотном
И туго пеленает малыша,
Чтоб ни одна не сглазила душа.
Лишь мать глядит на этот хоровод,
Как движутся святые взад-вперед,
Как греют ножки, утишают крик,
Не останавливаясь ни на миг.
Лачуга ли, чертог – им стороной,
Когда благочестивы муж с женой.

Vois. Un ciel cuivré d’automne
Et, sous ce ciel presque roux,
Un bois léthargique et doux,
Des fl eurs, et la mer bretonne.

Les fl eurs vont mourir; le bois
Est gardé par une fée.
Mais une plainte étouffée
Déchire l’ombre parfois:

La mer! Sous sa rauque haleine,
Le bois chante sourdement.
– Mon coeur est ce Bois dormant:
Écoute chanter sa peine.

Видишь небесную медь,
Рыжую осень в тумане,
Леса притихшего цветь,
Синее море Бретани.

Чудо сего уголка
Фея хранит и лелеет.
Плач, приглушенный слегка,
Сумрак лиловый развеет.

Но под морской переплеск
Лес поет глуше и глуше.
Сердце мое – этот лес.
Как оно плачет, послушай.

Hélas! tu n’es plus une paysanne;
Le mal des cités a pâli ton front,
Mais tu peux aller de Paimpol à Vanne,
Les gens du pays te reconnaîtront.

Car ton corps n’a point de grâces serviles;
Tu n’as pas changé ton pas nonchalant;
Et ta voix, rebelle au parler des villes,
A gardé son timbre augural et lent.

Et je ne sais quoi dans ton amour même,
Un geste fuyant, des regards gênés,
Évoque en mon coeur le pays que j’aime,
Le pays très chaste ou nous sommes nés.

Увы, ты больше не крестьянка!
Бледна от городской тоски,
В пыли родного полустанка
Тебя узнают земляки.

Чужда повадки раболепной,
Не изменила поступь ты,
И голос сберегла степенный
Среди парижской суеты.

Когда в моей душе, Бог знает,
Твой чудный взгляд, летящий ввысь,
Тот край любимый воскрешает,
Где мы с тобою родились.