Андрей Артёмов - Нравы времени

Не по рельсам и уж не по шпалам,
А по острому щебню идём
Босиком, как по острым кинжалам —
И не думаем уж ни о чём:

Не даёт-таки думать с волненьем
Ни о чём эта острая боль.
Остаётся терпеть с возмущеньем —
Так и терпит страдательный ноль.

Одиночка и есть единица,
Приобщатся к которой ноли,
И они превратятся вновь в лица…
Улыбнётся просвет им вдали!

Затянувшаяся радость
Может приторною стать.
Много сладости – вот гадость!
С чем её бы размешать?

В этом деле не годится
Всё ж поваренная соль.
В жизни может всё случиться —
Радость солью не мусоль.

Грусть и радость – вот бы меру
Знать и чем их приправлять.
Опыт жизни вкус-химеру
Пресно может отравлять.

И что с того, что нынче модно
Носить истрёпанный наряд?
«Носить новьё неблагородно», —
Стилисты моды говорят.

О время нравственного сбоя!
Порок безжизненных проблем.
Кто в моде ищет всё покоя,
Тот сердцем, видно, глух да нем.

Носите модные одежды,
Не зная радости времён…
А возлагать на вас надежды
Нет смысла: нет у вас имён.

Так что с того, что нынче модно?
Ведь мода – осени наряд.
Так мода по себе негодна:
Меняет в год сто раз подряд.

Дорога жизни тяжела
Для тех, идёт кто одиноким:
На ней встречают хитрость зла
Иль человека, столь жестоким.

Но всё же, на дороге той
Встречают и добро помногу,
Где странник чуждый – как родной
Становится на всю дорогу.

Дорога жизни длинна столь,
Что поневоле одиноким
Терпеть приходится всю боль
Души и тела – очень многим.

И всё же счастье и тогда
За всеми ходит неотлучно —
Но вот другая тут беда:
Оно и ходит-то беззвучно.

Дорога жизни станет пусть
Для каждого столь интересной —
И вот тогда уж тяжесть-грусть
В дороге станет легковесной!

Где-то в пространстве глубоком
Спрятанный русский поэт,
Где-то в народе убогом
Виден его силуэт.

Личность души всенародной
Только поэт отразит,
Даже он сам несвободный
Волю в сердцах озарит.

Время в России другое,
Но и меняется мир…
Боже, что это такое,
Что отлучён и кумир?

Как же удобно на время
Всё безотрадно валить…
Эх, всенародное племя,
Что о тебе говорить?

Делают время великим
Сильные мира сего,
А всем людишкам двуликим
Дела-то нет до всего.

Так что на время лукавый
Валит все беды – в ответ
Только с народною славой
То обличит лишь поэт.

Не потому ли поэта
Держат в глубокой стране?
Мысли того силуэта
Вязнут в глухой тишине.

Люди-народы, поэтом
Каждому быть не дано,
Но и тому силуэтом
Быть-оставаться ли?.. Но…

Но никогда, и какое
Ни было б время (да-да!),
Не оставляйте в покое
Чувства свои, господа.

Чувства, что из возмущенья
Вдруг пробуждают и ум
И проявляют волненья
Там, где живут наобум.

Время такое… И что же?..
Времени мало во всём.
Дорого время, дороже
Люди страдальные в нём.

В снежной дали, где морозы
Звонки, как хрусталь,
Не цветут живые розы —
Эх, сердечно жаль!

В той долине, где метели
Дикие гудят,
Дети в снежной колыбели
Сном глубоким спят.

Но кому-то всё не спится…
Кто так одинок?
Тот, кто хитро веселится,
Холодно-жесток.

Это воздух оживлённо
Звонок и весёл,
Он как будто потаённо
Радостью расцвёл.

Вдруг проснётся в колыбели
Некое дитя,
Улыбнётся злой метели
Вновь оно шутя.

Тут же до дитя коснётся
Снежная рука —
В тёплый сон оно вернётся
Уж наверняка.

В снежной дали, где морозы
Люты не шутя.
В колыбели нет угрозы —
Видит сон дитя.

Ну а то, что на морозе,
Право, никогда
Не цвести ожившей розе —
Это ли беда?

Холод лютый сам румянит
Щёчки у детей,
Потому и не увянет
Жизнь самих людей.