Эдгар Штучный - Моя Арктика. Стихи

Рикошет от тёплого слова,
Станет гнусным и грубым ответом.

Не гоните тепло в их душу,
И не тратьте на них запасы.

Они плюнут и бросят вас в лужу,
Не любите их, это опасно!

Порой, даю я времени побыть
В моей компании, как гостю…
Я мысли, сокрушаю в пыль,
Боюсь остаться с дикой злостью.

В окинутые зреньем стены,
Бросаю слов три чувства из тоски.
И следуя по зову сердца
Примером стать хочу одним.

Примером стойкости тиши,
Глубокой гордости забвенья.
Чтоб выцвели углей костры,
И птицы завернулись в пенье.

Ох, не заметил боли на глазах,
И не приятна мысль о терпеньи.
Жить смело жертвуя в азарт,
Затем пасть к голоду в колени.

Пасть с острыми зубами змей,
Пасть гиблых дел не пройденной недели.
Я потерял всё, что хотел,
Всё, что и вы безудержно хотели.

Коварен змей, его глаза хитры,
Секунды держат яды на измене.
Мне прибыл шанс, как белых роз шипы,
За то, что вновь проснулся и поверил.

Став трио, но струн удел в ночи,
Светил от кожного венозного сплетенья.
Вонзая суть в глумливые стихи,
Что так ясны как слуху, так и зренью.

Последние дни, последние строки
Перед печальным уходом поэта…
Страсти, догадки,
Причины, итоги – всё это скучно!
Не думай об этом!
Мало сюжета, развязки, интриги,
Истины мало,
Смысла всё меньше…
Я исписался,
Сердце устало,
Сердцу по нраву привкус от вечности.
Я не уверен,
Но знаю, что сердце
Станет причиной уйти,
Не вернувшись…
Я не уверен,
Но скажу честно:
Дарю всем прощенье,
Кто плюнул мне в душу!

Четыре минуты четыре звезды
Мой взгляд заключали в квадрат.
Тем временем тело четыре стены,
Держали, как лишний балласт.
Четыре окна и сорок в них лет,
Нечаянно выпали вниз.
Четыре тарелки стоят на столе,
А полные из них лишь три.

Четыре прищепки не держат бельё,
Четыре лишь друга в «сети».

Четыре – такое сегодня число,
Четыре прочёл из молитв…

Четыре злых чёрта за дверью сидят,
Четыре их адских судьбы.

Четыре часа мне велят открывать,
Дверь в дом, где живут мои сны.

Четыре цветка. Четыре картины.
Четыре зависло в груди…

Вчера, я увидел четыре скотины,

Сегодня их видел людьми.

Не давит боль вульгарный алкоголь,
И не дает безлживостно забыться.
Когда шторм моря задевает борт,
То парус опускают и в трюм лица.
Не мало скал, укрытых солью бриза,
Обвернутых песками берегов.
Не мало карт потерянных, зарытых,
Забытых памятью, умерших моряков.
Не мало моря, моря по колено,
В сравнении океанической воды.
Штиль мучает матросов-браконьеров,
Малорыбием и градусом жары.
Кальмары вьются мимо якорей,
А люди в масках смерть наводят рыбе.
Затем в каюте делят пескарей,
На суши, на уху и хвостики на гриле.
Не давит боль вульгарный алкоголь,
И не дает безлживостно забыться.
Корабль тиной с гнилью окружен,
А все по-прежнему не поднимают лица.

Вышло озеро из берегов и обняло трассы,
Свет от фар перебил свет от лунных лучей.
Ночь, едва украшала звёздная насыпь,
И два белых десятка литых лебедей.
Оживленный поток сменялся затишьем,
Клич от птиц снёс ветер в долину.
Два водителя, ехали наперекор,
И сошлись автомобили…
Клювом в клюв, покорёживши фары,
Опрокинув металл на дорогу.
Не заметив белую пару,
Налетели на этих влюблённых.
Ночь особая, звёзд украшенья,
Её ценят пернатых двадцатка.
Для них ночь – танцы по парам,
Бал под светом звёздных осадков.
Оживленности линия смолкла,
Затерялся ветер у выси.
На дороге осколки от стёкл,
И четыре загубленных жизни.
Смысл есть ли в произошедшем,
Иль без смысла ночь растворилась.
Я не дам ответ не прозревшим,
Просто сами сделайте вывод.

Вышло озеро из берегов и обняло трассы,
Свет от фар перебит светом лунных лучей.
Ночь едва устояла перед закатом,
И уже восемнадцать литых лебедей…