Алексей Михайлов: Из жизни олимпийских богов. Крониды

60

Быстро умывшись, спустилась на брег фессалийский

И на него навела непроглядный туман.

Вскрикнула: «Брат Посейдон, бог морей олимпийский!

Выйди скорее из волн, ты царицею зван!»

Вскоре пред нею явился морской Повелитель:

Очень внимательно слушаю Гера-сестра!»

«Не ночевал на Олимпе небесный Правитель,

Он много лет избегает со мною одра!»

61

«Видел его я вчера на таинственном Крите,

Думал о чём-то на камне у кромки воды…»

«Кончилось время его пребыванья в зените!

Надо убрать нам с Олимпа источник беды!

Наш Властелин – разрушитель семейных устоев!

Впрочем, тебе не понять – ты пока холостой!

В Тартаре место Зевеса, в темнице изгоев,

Пусть соблазнитель играет в любовь с пустотой!»

62

«Гера, о чём говоришь? В бездну младшего брата?

Разве не он спас от гнёта отцовского нас?»

«Для Ойкумены, пойми, небольшая утрата…»

Брат Посейдон изумился жестокости фраз.

«Ты испугался, мой брат, высоты поднебесной

Или пугает тебя Повелителя гнев?

Может, считаешь всё это интригой бесчестной?

Что ты застыл, как на море скала, побелев?»

63

«Ты обращалась с таким предложеньем к Аиду?

Старшего брата не ставить в известность нельзя!»

«Напоминаешь ты мне поведеньем смариду [5]!

Тьма подземелья – печального брата стезя!

Ты не заметил, что море – небес отраженье,

Грозные тучи, как волны, летят в вышине?

Всю Ойкумену получишь себе в услуженье

Если, мой брат, ты доверишься полностью мне!

64

В Тартар, конечно, не будем ссылать мы Зевеса,

Но непременно он должен оставить свой трон!

Пусть соблазняет всех девушек Пелопоннеса,

Став пастухом, причинить нам не сможет урон!»

Гера кокетливо тронула волосы брата,

Нежно коснулась десницей его бороды:

«Кудри твои воссияли светлее заката,

Царь, ты достоин небес, а не тёмной воды!»

65

Рядом со мной вознесёшься над миром чудесным,

Мы сыновьями наполним богов пантеон,

Ты будешь самым могучим, красивым и честным,

Если сейчас согласишься со мной, Посейдон!»

Он не узрел за спиною обманщицу Ату,

Слушая речи сестры, он витал в облаках,

Хитрая Гера смутила сознание брату,

И Посейдон оказался в коварных руках.

66

Ата надела повязку обмана на бога,

Стал Посейдон сомневаться в поступках царя:

Речь Громовержца он слышал, как бред демагога,

Будто Зевес забирал во владенье моря.

«Ты предлагаешь в супруги себя, бунтовщица?

Я не ослышался?» – тихо спросил бог морей.

«Ты посмотри на меня! Я – уже не юница,

Я и прелестна, как прежде, и стала мудрей!»

67

«Свергнуть Зевеса, сестра, никому не по силам,

Телом могуч Властелин, как свирепый киклоп!»

«Да, это верно, он не был пугливым и хилым,

Не одолеешь его нападением в лоб!

Нужен тебе будет тот, кто поможет сверженью —

Станет союзником юный сияющий бог!

Он поспособствует вверх твоему продвиженью.

Я ж поспешу, чтоб взойти на Дельфийский порог!

68

Жди и надейся на верную нашу победу!

Будешь великим Владыкой богов, Посейдон!

Помни, возлюбленный брат, между нами беседу,

Знай, что тебе предназначен сверкающий трон!»

Скрылась Аргея поспешно за плотным туманом,

Бога морей отвлекли от мечты рыбари…

Он заключил: «Стану с Герой большим интриганом,

Но лучше быть наверху, чем у Крона внутри!»

69

Поднята в небо повозка царицы павлином,

Гера с азартом летела к Парнасским горам,

Взор интриганки блуждал по зелёным долинам,

Ей не терпелось увидеть божественный храм.

«Бог Аполлон, сын Латоны, могуч и опасен,

И беспощадные стрелы предельно точны,

Внешностью юноша невероятно прекрасен:

Волосы – яркое злато, и очи ясны!

70

После недавней истории с юною Дафной,

С девами Феб осторожен, как загнанный зверь.

Значит, такая идея представится главной:

То, чем Зевсид увлечён на Парнасе теперь…»

Сверху увидела Гера, как дивные музы

Плавно под музыку бога вели хоровод.

«Нет, не заманят красавца семейные узы!

Я применю с Аполлоном обманчивый ход!»

71

Резко спустилась повозка её на вершину,

Музы поспешно вернулись на свой Геликон.

Сразу спросила она, направляясь к кувшину:

«Из Гиппокрены вода в нём, скажи, Аполлон?»

Бог промолчал, с недоверьем взглянув на царицу.

«Славно поёшь, Мусагет! – продолжала она. —