Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Как та красиво и быстро плыла на спине:

«Вот же она, эта сила любви колдовская —

Страсть подарила мне та, что сейчас на волне…»

Вечером встретились снова они за скалою,

Лёгкая дымка повисла над гладью воды,

Тишь нарушали рыбёшки под тёмной ветлою

С плеском снующие в поисках вкусной еды.

14

В небе от счастья витали влюблённые оба,

Не уставали от страсти и бурных бесед,

А о мечтаньях вещала царевна особо:

Очень хотелось раскрыть ей любовный секрет.

Сильно желала она скорой свадьбы с любимым,

И чтоб стоял он с Семелою пред алтарём,

И не считался желанный лишь странником мнимым,

А пред царевной предстал всемогущим царём!

15

…Реже и реже встречались они за скалою,

Осень пришла, потемнел голубой небосвод,

И не плескались рыбёшки под голой ветлою,

Но округлялся уже у царевны живот.

Первой заметила эту округлость Бероя,

Что воскормила царевну своим молоком.

Видела, нет у девицы на радость настроя —

Та надевала одежду с другим пояском.

16

Как-то старушка осталась у девы чреватой

И начала откровенный для той разговор:

«Вижу, считаешь себя за любовь виноватой,

И потускнел от тоски твой сияющий взор.

Скоро твоё положенье увидит родитель,

Дочь не простит он за этот нагулянный плод,

И, вероятней всего, ты покинешь обитель,

Жить будешь нищей без дома, богатств и красот…»

17

«Няня моя, не спеши убивать деву словом!

Я расскажу о печальном тебе лишь одной!

Часто встречалась я с ним при закате багровом,

Чтоб не мешали свиданьям прислуга и зной.

Стал он к утёсу теперь приходить в полнолунье,

И предварялся сиянием молний приход.

Можешь ли, няня, узнать про него у колдуньи?

Только мне снится, что царство его – небосвод!»

18

Девушка робко смотрела на няню Берою,

Женщина, думая, тихо стучала клюкой —

Мысли витали подобно пчелиному рою,

Впору отмахивать думы ослабшей рукой:

«Трудно порой молодых удержать от проступка,

Только и старым, увы, наша жизнь не видней!

Как же бывает для нас благоденствие хрупко…

Знай же, дитя, будет утро всегда мудреней!

19

Ты попроси, чтоб поклялся исполнить желанье,

А пожелай, чтоб открыл он свой истинный лик!

Если приложишь и ласку, и плач, и старанье,

То ты узнаешь: он прост или очень велик.

Может желанье твоё стать невольной разгадкой —

Выскажи просьбу свою, не стесняясь его!

И наблюдай за любимым мужчиной украдкой,

Вот и увидишь на лике его волшебство!»

20

Нянин совет услыхала не только Семела,

С грустным лицом, отстоявшая ночь у окна.

Злобная сила вникала в любовное дело —

Кто это был под окном, знает Нюкта одна…

21

Боги Олимпа вмешались в судьбу чаровницы:

В поисках Зевса спустилась на землю жена —

Видела Нюкта фигуру великой царицы,

Что неподвижно стояла во тьме у окна.

Слушая речь под окном, Гера строила планы,

Как погубить можно дочерь земного царя:

«Я потушу скоро этой любови «вулканы»,

И перейду я к тому, лишь займётся заря!»

22

Солнце взглянуло на стены фиванского царства,

К югу свирепый Борей отгнал облака,

Гера на землю сошла для свершенья коварства,

Действо которого ясно узрила река…

Няня пришла поутру к ней за чистой водою,

Быстро наполнила влагой красивый кувшин,

И, поднимая сосуд над главою седою,

Пала внезапно на брег возле голых крушин.

23

Ярко блеснул над рекою павлин опереньем —

Гера явилась сюда для коварных интриг.

В сон погружая старушку руки мановеньем,

Переняла у Берои одежду и лик,

Молча, кувшин подняла, вновь наполнив водицей,

И пошагала к дворцу, помогая клюкой,

Там, не спеша, завела разговоры с девицей:

«Слушай, царевна Семела, совет колдовской:

24

Высказать надо мужчине смелее желанье,

Чтобы пришёл в настоящем обличье к тебе!

Клятву возьми, что таким он придёт на свиданье,

Не доверяйся, дитя, никогда похвальбе!»

«Клятву с любимого взять? Няня, это нечестно!

Но представляешь, Бероя, как странник хорош!»

(Было давно это Гере-царице известно,

А похвала – словно в сердце ревнивое нож!)

25

«Непозволительно нам доверяться мужчинам —

Страсть их сгорает быстрее любого огня,

Нас вынуждают они предаваться кручинам!

Водами Стикс пусть клянётся, послушай меня!»