Алексей Михайлов - Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Стены казались белее альпийских снегов:

«Как мне к тебе обращаться, скажи!» – «Я – Латона,

Фебы и Коя я дочь, повелитель богов!»

13

Зевс осмотрел с любопытством Латоны обитель

И не увидел он впрок заготовленных дров.

«Для обогрева не жжём древеса, повелитель —

Огнь голубой освещает и греет наш кров!»

«Гея-Земля помогает могучему Кою —

Щедро дарует любимому сыну тепло!» —

К пламени Зевс прикоснулся мгновенно рукою

И разглядел он под пламенем ярким жерло.

14

И незаметно они перешли к диалогу,

Нравился деве прекрасной небес властелин:

«Ты отдохни перед тем, как отбудешь в дорогу,

Не прилетит к нам на Север царицы павлин!

Я угощу нежным мясом лесного оленя,

Рыбой копчёной и сладким прекрасным вином,

В Аттике или на Крите не ел ты тюленя —

Пища богатая – праздник телес перед сном!»

15

Важно возлёг властелин за столом из агата,

Собственноручно готовила дева еду,

Выглядел пир для двоих беспримерно богато,

Зевс позабыл про титанов и с ними вражду.

Он говорил ей о Крите и дивных Балканах,

О Фессалийских долинах, что дичи полны,

Но умолчал в разговоре о страшных титанах

И не обмолвился он о поступке жены.

16

Слушала Зевса Латона с огромным вниманьем —

Необычайно понравился деве пришлец!

Об Ойкумене вещать он умел с пониманьем,

Чем отличиться не мог титаниды отец!

Очи тирана сияли небесным сапфиром,

Голос глубокий звучал, как в ночи ураган.

«Только Зевес должен править сияющим миром,

А не спесивый, – подумала дева, – титан!»

17

Ночью глубокой правитель впал в сон безмятежный —

Славное дело свершили тепло и вино.

В сладостном сне слышал голос красивый и нежный —

Душу ласкающий звук позабыл он давно.

Убраны были на место еда и напитки,

С пряжей устроилась дева вблизи очага,

И потянулись из шерсти красивые нитки,

Дивная песнь полетела в седые снега:

18

Красивая зимняя ночь опустилась на горы,

В глубоком ущелье спит сладко холодный Борей,

Бросает Селена на край мой печальные взоры,

Своё отражение видя на глянце морей.

По белой долине бегут беспокойные тени,

Их рёв оглушительный рвёт тишину на куски,

Стремительно мчатся по чистому снегу олени,

Так бегают только ветра от великой тоски.

19

Гордится по праву наш северный край достояньем,

Которым ни запад, ни юг, ни восток не богат —

Прославлены наши просторы чудесным сияньем,

В нём яркие чувства являют восход и закат.

Кто был хоть однажды на землях родителя Коя,

Тому не забыть удивительный край никогда!

Ушедший отсюда лишится навеки покоя,

Другая земля для него будет вечно чужда…

20

Спал под прекрасную песню Зевес бестревожно,

Эос его разбудила пурпурным перстом,

Он удивился: «Ужели такое возможно,

Чтоб я забылся волшебным, чарующим сном?

Пела мне песню прекрасная дева Латона,

Слышал сквозь сон дивный голос, что ласки нежней!

Не дорога мне ни власть, ни Олимп, ни корона,

Если б не битва, то остался б на севере с ней!»

21

После совместного с девой прекрасной застолья

Зевс возжелал обозреть удивительный мир:

Редкие низкие горы и тундры раздолья,

Ярко сверкающий снег и небесный сапфир.

«Было тепло здесь, Зевес, до паденья кометы,

Дивные пальмы росли по морским берегам…

Гиперборею разрушили крии, япеты,

Чтоб не досталась цветущей великим богам.

22

Слишком мала Ойкумена для грубых титанов,

Все норовят захватить в ней невидимый трон,

И превращают долины в громады вулканов

После того, как тобою низвергнут был Крон.

Вновь затевается битва с богами, властитель,

Будет опять Ойкумена в дыму и в огне,

Трудно признаться, Зевес, но и Кой, мой родитель,

Примет участие в этой тяжёлой войне!»

23

Крепко задумался Зевс над словами Латоны:

«Эта прекрасная дева во многом права!

В Тартаре будут япеты и гиперионы

Тщетно плести вероломных интриг «кружева»!

Явно ошибся я в выборе нужной супруги,

Недальновидность её принесёт много бед!

Чем занимается Гера моя на досуге?

Нити прядёт ли? Нет! Ходит за мною след в след!»

24

Дева взглянула на Зевса: «Красив бесподобно!

Как я желаю такому стать верной женой!