Бенжамен Пере - Я не ем этот хлеб

и не осталось вскоре ничего лишь кучка генералов

да нимб из мух

вокруг всех четырёх знамён

торчавших из задов

Скорее дохлые псы бегите тешить войска

а вы пауки ползите травить врагов

В сегодняшней сводке от обезьян-паралитиков сообщается что

двадцать вторая дивизия клоповой армии

вражескую линию прорвала без единого выстрела

На следующей войне

на вахте в траншеях будут стоять монашки чтобы подбодрить сверхсрочников

и чтоб им метлой продырявили все просвиры

Младенцы с соской во рту

будут пи́сать горящим бензином на лагерь врага

А если герой трёх месяцев от роду всхлипнет в пелёнках

ему сразу отрубят руки

и клеймо Почётного легиона поставят на попу

Все будут воевать

мужчины женщины младенцы старики собаки кошки свиньи

вши майские жуки уклейки куропатки помидоры пришибленные крысы

все

И эскадроны диких лошадей

одним прыжком прогонят пушки неприятеля

И кое-где на стражу линии огня заступят скунсы

их запах разнесёт попутный ветер

он обездвижит целые полки

сильнее чем пердёж епископа

Тогда те кто топчет сенаторов как собачьи какашки

посмотрят друг другу в глаза

и расхохочутся словно горы

заставят святош прикончить последних генералов их же крестами

и с размаха знамёнами

перебьют всех святош как аминь

Тогда все сортиры шагавшие в такт

повстречались в Женеве

Самый старый и грязный громко сказал

я Франция

а другой с заляпанной калом крышей

я Германия

Третий в просвирах прожёванных Папами Римскими

вопил прижимая горелку Ауэра ко рту

Италия это же я

Английский сортир был забит обрывками библий

из прочих в испанском всплывали ошмётки сигар

греческий приволокли на карачках менялы

другие усыпаны были бифштексами с кровью

И вот все в Женеве на берегу унитазного озера

Там генералы без устали вёдрами черпали жижу

такую же липкую как и их всенародная слава

вливая её в сортиры собственных стран

и каждый сортир кричал

Меня всё же не прорвало

Бедный маленький франк что стряслось с твоими костями

Во что превратил ты их если не в poker dice

которые эти слова на бумагу бросают

Некогда точно пузатый священник служил ты молебны в дверях борделей

раздавая просвиры тщедушным шлюхам

в чьих глазах отражалось твоё двойное обличье

Некогда толстые щёки твои

оскорбляли плюгавых козлов

разносивших повсюду христианскую галльскую вонь

и шагавших вслед за тобою как сумрак за солнцем

Солнцем не солнцем фонариком

ведь если ты что освещал то лишь перекрытые улицы

где вместо булыжников на мостовых осколки бутылок

Но сегодня ты червь разрубленный сотней лопат

и тщетно пытаешься скрыться от хищных рыб

ты был бы не прочь иезуитским вновь стать генералом

но окочурились все иезуиты как крысы

из животов их сочатся дряхлые франки

и их евхаристическая гниль переполняет чаши

когда последние из тех кто уцелел взывают к богу

моля его чтобы просвира стала франком

Увы господь потёртый жалкий франк

покоится в дерьме своих же собственных жрецов

Здесь упокоился наш франк бессахарная свёкла

Скотина прядёт ушами

едва зазвучит «Марсельеза»

Пойдёмте дети сортира

Пуанкаре набьём в ухо соплей

Макароны свисая с его бороды

напрасно роптали

Это я новый франк

Долой старика что бросил меня в кипяток

Как коробка с базара

глаз моргает в ночном горшке

Знай талдычит себе Пуанкаре

Сортир заслужил я по праву

Ура союзу ослов

Ура народному свинству

Вот эта скверно сваренная сперма вырвалась с разгона из материнского притона

с оливковой ветвью из зада торчащей

Горшок смердящих отходов

был надет на кочан социалистов трущихся попой

о флаг французский

и громко пердящих

Франция – царь зверей

страна презервативов

Да здравствует Франция

и собаки с орденами отлитыми

из крови 1 500 000 погибших

что красуются на вздутых животах

Таков господин Бриан

Наконец-то он умер лизнув дерьмо в котором сидим мы по горло

О чудо-дерьмо будь ты немного грязнее и гуще

тогда бы ужасный Бриан задохнулся быстрее

Голуби для дураков