Людмила Перцевая - Самокат времени

Шорты и панама

Да новый самокат,

Толчок ноги упрямой

– Во времени назад!

Растерянные лица

Мелькают, как во сне,

И не остановиться

В безумной гонке мне!

Теряет мысли трезвые

Седая голова,

Как в осень сыплет резво

Увядшая листва.

Что под косичкой тонкою

Теперь в ее мозгу?

О чем она девчонкою

Мечтает на бегу?

«Взлететь! Еще влюбиться!

Стать птицей голубой!..»

А предстоит сей пигалице

Стать самой собой…

В чулочках белых, пышном платье,

Со скрипочкою у плеча,

«Ну кто придумал номер дать ей?» -

Чуть слышно в публике ворчат.

Из глаз готовы слезы брызнуть,

На сцену – тащат, не ведут,

Ей до успеха в этой жизни

Так долог, труден будет путь!

…Заученно смычок гуляет,

Терзая уши и струну,

Но зал все чутко понимает,

С артисткой на одну волну

Настроившись…Вот крики «Браво!»,

Глаза, не веря, подняла:

«Ой, мамочка, да это – слава?…»

В слезах улыбка расцвела.

Закономерность роковая:

Черемуха лишь зацветет -

Нагрянет вьюга, завывая,

Хоть на день – а свое возьмет!

Цветы – в сосульку, куст – в ознобе,

Хрустит трава – зеленый лед,

А легкомысленной особе

Все нипочем, пьянит-цветет!..

Поди, пойми, зачем к цветенью

Нужны ей эти холода,

Но по народному поверью

Происходило так всегда.

***

И сговор вьюги с белым цветом

Останется для нас секретом…

– Так барабанит град по крыше,

Так дождь шуршит, нежней и тише,

Вот шелестит в ночи листва,

Иль мысль моя…едва-едва…

С порывом ветра заскрипели

И стукнули в саду качели,

А по аллеям пронеслась

Невесть откуда выбравшись – напасть!

И дрожью по стеклу неверной

Заставит вздрогнуть суеверно…

***

Наивный деревянный инструмент:

Природу слушает – и ловко подражает,

Но, увлекаясь, сам порой рождает

Песнь дивную и новую во мне!..

На заре христианской эры

Гневно сетовал лирик Катулл:

«Развелось графоманов без меры,

Слушать стало невмоготу!»

А писали, заметь, на пергаменте,

Зачищая пемзою ляп,

Неужели не ведали сами-то,

Что шедевра – не сотворят?..

Но с тех пор и поныне упорно,

Стилем или гусиным пером,

На бумаге, что стерпит покорно,

Всё рифмуют, что в ум взбрело!

Изводили шелк и папирус,

Напрягая ум свой и кисть,

Истязали гитару и лиру,

Воспевая никчемную жизнь…

И сейчас, в виртуальных сферах,

Словеса кружевные плетем,

Где она, гениальности мера? -

Мы оценку себе не даем…

Здесь сгодился бы пафос оды,

Величавый гекзаметра строй,

Третий возраст – возраст свободы

Милосердно подарен судьбой!

Прочь все заданные траектории,

Запланированные дела,

Захочу – и выйду из моря я

В чем мамаша меня родила!

А могу повернуть от берега

И отправиться за горизонт,

Далеко, говоришь? – А измеряй-ка,

Как велик и прекрасен Понт!

…Что взбредет в эту белую голову?

Над волнами чайкой взлететь?

Хочешь, выскажу правду голую? -

Захотеть – не значит суметь…

Его лишили кроны пышной,

Вершину посчитали лишней,

Безжалостно спилили сучья,

Оставив только ствол могучий.

…Стоит старик – бревном иль пнём,

Обдумывает тяжко что-то,

Невидимая нам работа

В нем происходит день за днём.

Теперь он корни расправляет,

Свет ловит …старою корой,

(Калека крохи подбирает

Ртом безысходною порой…)

Весной сильнее к жизни тяга,

И вот с неслыханной отвагой

Побеги брызнут по бревну,

Ввысь, к солнцу и в голубизну!

***

Воспрял, помолодел старик,

Людскую грубость не корит…

Всем телом ощущая землю,

Я казнь ужасную приемлю –

В ступни и кисти бессильных рук

Побеги острые вонзая,

Растущий весело бамбук

Распнет мне тело… О, я знаю,

Как больно будет он прорастать

Сквозь кровоточащую душу,

А я не стану ему мешать,

Его движенья не нарушу.

Как упоенно он ловит стон

Пронзаемой стеблями плоти,

Пусть бьется сердце, он не своротит,

И по прямой – наружу – вон!

Побеги, рыжие от крови,

Забудут, кто их напитал,

Вот он на воле, лист солнце ловит,

Бамбук звенящим лесом стал!

Я казнь ужасную терплю,

Пусть длится дольше. Я – люблю…