Лев с кружкой пива у окна
В каком-то темном кабачочке
Вечерком
Сидит и лапою со дна
Тарелки мелкие кружочки
Какие-то
Пытается подцепить —
Толь колбасы, толи рагу —
Постой, приятель, помогу
Дай! —
Вот и подъели вдвоем
Полуочковая змея
В каком-то офисе дремала
Вдруг рэкетиров мал-нимало
Налетело
Она кричит: Не я! не я!
Я здесь совсем случайно, братцы!
Да кто же станет разбираться
Вот и не разобрались
Вернее – разобрались
Я так хотел, ну просто страсть
В энциклопедию попасть
Большую
Советскую
Вчера случайно открываю
Смотрю: попал! но как кривая
Какой-то монотонной несовпадающей с самой собой алгебраической последовательности
Открытой, оказывается, еще арабами до нашей эры
Один большой сперматозоид
В обличье зайца откровенно
В Звенигороде предвоенном
На посаде
Был удивительно назойлив
Кричал: Война! война идет! —
И вправду, сорок первый год
Ведь
Шел —
Накликал
Я помню, в детстве вурдалаки
Были обычно, словно злаки
Полевые
Но карате или ушу
У нас тогда еще не знали
Они входили и просили
Вурдалаки:
Ну, миленький, дай укушу! —
Кусай, кусай! – им отвечали —
Я и так весь уже давно перекушенный
Вас тут всех не разобрать
Каспаров в шахматы играл
С какой-то газовою фракцией
Из них там кто-то проиграл
В общем, неважно – это акция
Беспроигрышная, фактически
Была в помощь демократическому
Движению
В освободившейся тогда России
С большой тарелкой творога
Я разговаривал под вечер
Потом вмешалася нога
Моя
Потом какой-то поперечный
Разрез
Потом доспех на всех порах
Потом вмешались пух и прах
И пошло
1998
Предуведомление
Обычные, мощные, судьбоносные человеческие сюжеты проходят сквозь все разнообразие жизненных обстоятельств, национальных и религиозных особенностей, временных различий с легкостью ножа. Вот и мы на материале нынешних авантюрных личностей прослеживаем классические черты трагедий, в девятнадцатом веке обретших черты мелодрамы. Сугубая авантюрность, краткожизненность, обнаженность и непосредственность реакций, потребностей и проявлений, близость к жестам экономики потлача, кутежи и похвальба – все это придает нашим героям черты более языческие и эпические. Ну, не будем же высокомерными и презрительными в простом деле слежения и исследования.
Приходит в баню, раздевается
Подначиваемый при этом
Друзьями: Прыгай! Мы потом
Следом! —
Он прыгает и растворяется
Без следа —
Чудовищная кислота
Серная
В бассейн спецьяльно налита
Была
На этот случай
Сидит в роскошном кабинете
Неполных двадцати трех лет
И тут без стука входят эти
Трое
И целлофановый пакет
На голову его натягивают
Он ножками сперва подрагивает
А потом стихает
Они уходят
Дитя банкирское крадут
И прячут где-то там на даче
Удаленной
И выкупа большого ждут
И тут врываются к ним ночью
С автоматами —
Кровавая, страшная, дикая ночь
Будут уж помнить банкирскую дочь
Ребята, хорошо сидим! —
Сидят в хорошем ресторане
Какой-то вроде шорох странный
И следом – взрыв, и следом – дым
Непроглядный
Все застилает, в самом деле —
Неплохо так себе сидели
Да, видать, кому-то очень плохо
Неслышно, тихо, словно зверь
Подходит и отмычкой дверь
Внезапно открывает
Внутрь входит и обомлевает:
Детишки, взрослые, мой Бог
Расстрелянные все вокруг
Валяются
Знать, кто-то вот опередил
И он с досады разрядил
Обойму
В стену
Машина мощная летит
Мерседес
Ей нет преград среди природы
Пред ней сторонятся народы
Местные
Но мощный взрыв – и все летит
Все разлетается в стороны
И лишь огромная воронка
Метров десять в диаметре
Да ты мне руку не ломай! —
А я тебе и не ломаю! —
Уже прекрасный месяц май
Иль где-то близко к Первомаю
Памятному
Сейчас уже порядочно подзабытому
А тут такое, что неловко —
Один лежит, и монтировкой
Другой
По голове его лупит
Да ты мне руку не ломай! —
А я тебе и не ломаю! —
Уже прекрасный месяц май
Иль где-то близко к Первомаю
Памятному
Сейчас уже порядочно подзабытому
А тут такое, что неловко —
Один лежит, и монтировкой
Другой
По голове его лупит
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу