Филимон Сергеев - Орангутан и Ваучер (сборник)

– Анатолий.

– Ну, вот и познакомились. Но отчего же ты такой неудачник? Даже работы не имеешь?

– Специальность моя не материальная.

– Не понимаю, – она достала из багажника пачку иностранных сигарет без фильтра. – Курить будешь?

– Не курю.

– Давай послушаем «хеви металл»?

– Не-е, не-е…

– Даже смешно. Такой бугай, а ведешь себя… Может, ты и за девочками не ухаживаешь?

– Не… Есть жена, двое детей…

– А говоришь, что ничего не имеешь.

– Вы меня не так поняли.

– Может быть… Скажи, а что это за специальность такая – нематериальная? С воспитательной работой связана или библиотекарская? Может, ты на гособеспечении или стукач в законе?

– Не переводите все в шутку, – на этот раз тихо, с трудом сдерживая накатившую боль, ответил он.

– Слушай, малый, может, ты гастарбайтер?! Тогда понятно, почему ты такой взъерошенный.

– Смейтесь, сколько угодно… Только поймите меня, ради Бога! Не могу больше молчать… Не могу! Гибну, уважаемая!

Клара выключила магнитофон.

– Что с тобой?

– Весь мир в черном цвете! Восемьсот тысяч надо! Ах, трясет всего!

– Восемьсот?! Какие пустяки! – усмехнулась Клара.

– Иначе все прахом! Я ведь артист по специальности.

– Артист?!

– Теперь вот на эстраде хочу себя испытать. А чтобы творческий конкурс пройти, восемьсот тысяч надо! Для Бельмондо, может, это маловато, а мне… Но ведь иначе, поймите меня… Иначе сдохну! Ко мне уж идея привязалась – угнать машину!

Клара насторожилась.

– Приехали, мальчик. Успокойся, в конце-то концов. Это что, намек или предупреждение?

Но Тольку трудно было успокоить. Все, что накопилось в нем за последние годы московской неустроенной жизни, вдруг одним разом защемило где-то внутри, и его понесло. Может, оттого, что до конкурса оставались считанные дни, может, оттого, что в Кларе он почувствовал незаурядный талант, с которым человек горы переворачивает, но добивается своего, – таких людей он встречал на лесоповале.

Одним словом, он почему-то решил, что Клара может помочь деньгами, и начинал не робеть, как говорят жеребцовские лесорубы, а валить лесину в сторону, где ее сподручнее окорзать.

– Поймите меня правильно, – доверительно сказал он, – ведь я к вам с большой доброжелательностью отношусь! С уважением! Иначе бы не поделился бедой, тем более, что мы только сейчас познакомились. Иначе наговорил бы всякой чепухи, наобещал всего… А потом… Спускаетесь вы после работы к своей машине, а она – ку-ку, уехала…

– Ты меня насмешил, безработный артист! Ну что же, поехали ко мне! Там все обсудим, подумаем насчет денег.

И они поехали.

Клара жила в центре Москвы на шестнадцатом этаже. Ниже она не могла, потому что сверху ей было удобнее следить за ритмом города. Она вела шаманский образ жизни, любила рок-музыку, особенно в исполнении дрессированных обезьян или африканских папуасов, кроме того, она считалась запатентованным экстрасенсом (врачом от любых недугов) и вполне могла конкурировать с экстрасенсом Кашпировским.

– А это означает, – пояснила она словами великого поэта, – «Коса и камень, лед и пламень». – И тут же добавляла от себя. – Человека бывает очень много, и весит он около ста, а энергии в нем, как у мелкой сонной рыбки, которая уже в кастрюле оказалась, а ей все чудится, что она в море… И соперник ее только кашалот. А бывает с виду немощный человечек, и росточком мал, ну прямо как подросток, а биополе у него, как у акулы.

Клара обожала высоких, крепко сложенных красавцев-мужчин с малоподвижными мозгами. Энергии в ней было чудовищно много, но расходовалась она только на именитых и богатых людей, хорошо плативших за лечение.

– Ну как, нравится тебе у меня? – тащила она его из комнаты в комнату, а потом вдруг исчезла и через некоторое время появилась в ярком халате.

Толька не знал, куда деться от смущения и как вести себя в подобной ситуации: из-под нарядного халата с изящными кружевами чуть пониже талии высовывалась голова желтой змеи.

Она медленно вытягивалась и, шевеля раздвоенным языком, ползла навстречу гостю.

– Если ты настоящий мужчина, то мой удавчик Боря должен зашипеть, – с улыбкой подметила Клара и, дав волю змее, вдруг залилась неудержимым смехом. – А он не только шипит, но и хвостиком дрыгает… Того и гляди бросится на тебя!

Клара провела Тольку в большую комнату, посередине которой уже стоял накрытый стол с шампанским и напитками покрепче. В углу комнаты, похожей на столовую, возвышался самодельный террариум, из которого торчали головы доброго десятка змей.