Всеволод Емелин - Greatest Hits

И стон оборвался короткий,
И в комнате стало темно.
Расплылось на белых колготках
Кровавого цвета пятно.

А дальше, рукою солдата,
Не сдавшись злодейке судьбе,
Нажал он на спуск автомата
И выстрелил в сердце себе.

Лишь эхо откликнулось тупо
Среди седоглавых вершин,
Лежат в камуфляже два трупа
И в белых колготках один.

И в братской, солдатской могиле
На горной холодной заре
Мы их поутру схоронили
В российской, кавказской земле.

Торжественно сосредоточась,
Без лишних, бессмысленных слов,
Отдали последнюю почесть
Из вскинутых в небо стволов.

Из-за тучки месяц
Выглянул в просвет.
Что же ты не весел,
Молодой скинхед?

Съежившись за лифтом,
Точно неживой,
Отчего поник ты
Бритой головой?

Парень ты не робкий,
И на всех местах
Ты в татуировках,
В рунах да в крестах.

Хороши картинки,
Как видеоклип,
Хороши ботинки
Фирмы Gettа grip.

Фирма без обмана.
В этих башмаках
Вставки из титана
Спрятаны в мысках.

Чтоб не позабыл он,
С гор кавказских гость,
Как с размаху пыром
Биют в бэрцовый кость.

Почему ты в угол
Вжался, как птенец,
Или чем напуган,
Удалой боец?

На ступеньку сплюнул
Молодой скинхед,
Тяжело вздохнул он
И сказал в ответ:

– Не боюсь я смерти,
Если надо, что ж,
Пусть воткнется в сердце
Цунарефский нож.

И на стадионе
Пусть в любой момент
Мне башку проломит
Своей палкой мент.

Страх зрачки не сузит.
Нас бросала кровь
На шатры арбузников,
На щиты ментов.

Но полковник-сучила
Отдавал приказ,
И ОМОН всей кучею
Налетал на нас.

Возникай, содружество
Пламени и льда,
Закаляйся, мужество
Кельтского креста.

Чтоб душа горела бы,
Чтобы жгла дотла,
Чтобы сила белая
Землю обняла.

Но бывает хуже
Черных и ментов,
Есть сильнее ужас —
Первая любовь.

Та любовь, короче,
Это полный крах,
Это как заточкой
Арматурной в пах.

Это как ослеп я,
И меня из мглы
Протянули цепью
От бензопилы.

Русская рулетка,
Шанс как будто есть.
Ну а где брюнетка
Из квартиры шесть?

С книжками под мышкой
В институт с утра
Шмыгала, как мышка,
Поперек двора.

С ней, как в пруд подкова,
Я упал на дно,
Не видал такого
И в порнокино.

Тел тягучих глина,
Топкая постель.
Что там Чиччолина,
Что Эммануэль.

Липкие ладони,
Рта бездонный ров.
Вот те и тихоня,
Дочь профессоров.

Называла золотком,
Обещала – съест,
На груди наколотый
Целовала крест.

А потом еврейкой
Оказалась вдруг,
Жизнь, словно копейка,
Выпала из рук.

Любишь ли, не любишь,
Царь ты или вошь,
Если девка юдиш,
Ты с ней пропадешь.

Мне теперь не деться
Больше никуда,
Обжигает сердце
Желтая звезда.

Как один сказали
Мне все пацаны,
Из огня и стали
Грозные скины:

– Ты забыл обиды,
Боль родной земли.
Эти еврепиды [1] «Евреев-пидарасов в ФСБ сокращенно называют еврепидами». См. Вяч. Курицын «Акварель для Матадора» ( прим. автора ).
Тебя завлекли.

Никогда отныне
Пред тобой братва
Кулаки не вскинет
С возгласом «Вайт па!».

И тебе, зараза,
Лучше умереть.
Пусть вернут алмазы,
Золото и нефть.

Чтоб твоей у нас тут
Не было ноги,
Шляйся к педерастам
В их «Проект О.Г.И.».

И убит презреньем,
Хоть в петлю иди,
Я искал забвенья
На ее груди.

Вдруг вломились разом
К ней отец и мать
И, сорвав оргазм нам,
Начали орать:

«Прадеды в могиле!
Горе старикам!
Мы ж тебя учили
Разным языкам!

Жертвы Катастрофы!
Похоронный звон!
А тут без штанов ты
Со штурмовиком!

Чтоб не видел больше
Я здесь этих лиц.
Ты ж бывала в Польше,
Вспомни Аушвиц.

Где не гаснут свечи,
Где который год
Газовые печи
Ждут, разинув рот.

Где столб дыма черный
До безмолвных звезд.
Помни, помни, помни,
Помни Холокост!