Владимир Алейников - Звучащий свет

Дать речи вылиться – и выситься за ней
Гигантом в мареве долинном,
В пристрастьях путаясь, как в месиве корней,
По расплывающимся глинам,
По чернозёму, по солончаку,
По травам, вышедшим с повинной,
Покуда бед с избытком на веку,
Брести сквозь посвист соловьиный,

Чтоб эта летопись погибнуть не могла,
Как западающие ноты —
И нарастающая звукопись вошла
В твои высокие частоты,
В твои заветные, святейшие места,
В твои тишайшие страданья, —
Дать строю зрение – и чуять неспроста,
Что в этом – жизни оправданье.

Вновь я свет узнаю с небес —
Ни с того ни с сего нисходит
На холмы – и несёт, выходит,
Продолженье сплошных чудес.

Вновь я вас узнаю окрест,
Золотые глаза людские, —
Не напрасно деньки такие
Всех живущих срывают с мест.

Не подвластны они, пойми,
Никому – и не жду хвалы я,
Ну а вспомню года былые —
Так дивлюсь, что не лёг костьми.

Знать, не просто они царят,
Посреди сентября сияя, —
Но, незримую суть ваяя
Из обломков, гормя горят.

Некий образ из мглы встаёт,
Как сквозь сон, различим прекрасно,
Некий голос – я слышу ясно —
О любви мне опять поёт.

Что за грусть в нём и что за страсть! —
Словно в трансе, я это чую —
На скрещенье времён врачуя,
Он в пространстве не даст пропасть.

Вечерами – яблоки да чай,
Тихий жар, оставленный в печи, —
Головой тяжёлой не качай,
О былом, пожалуй, помолчи.

Что за пламя стыло над рекой —
Где-то там, в далёкие года,
Где к тому, что было под рукой,
Не вернёмся больше никогда?

Что за голос пел из облаков
Где-то там, в смятении моём,
Чтобы стаей вился мотыльков
Каждый миг, постигнутый вдвоём?

Запоздалой странницею ты
В тишине склонялась надо мной —
И теснился сгусток темноты
В стороне нехоженой лесной.

Дни пройдут – на счастье, на беду,
Прошуршат, сводящие с ума, —
Нет, не время было на виду
В этих снах, а музыка сама.

За волною новая волна
Захлестнёт где камни, где песок —
Не томит ли давняя вина? —
Серебрит затылок да висок.

Что-то к горлу вроде подошло —
Где он, вздох по далям золотым? —
Прорвалось – и встало на крыло,
Всё сбылось – так вспомним и простим.

Тихий свет увидим впереди,
Даже то, сощурясь, разглядим,
Что спасёт, – постой, не уходи! —
Не горюй, усталый нелюдим.

Она без возраста, душа,
Но так идёт ей, право слово,
Всё то, чем юность хороша, —
И молодеть она готова.

Да только зрелость – грустный рай,
В котором всякое бывает, —
И чувства, хлынув через край,
Свой тайный смысл приоткрывают.

Гостят у вечности года,
Минут позванивают звенья, —
И не постигнуть никогда
Того, чем живы откровенья.

Но что же всё-таки зовёт
Из бормотанья и камланья,
Покуда вдруг не прослывёт
Не удержавшимся за гранью?

И что за отзвук различим
В темнотах этих и просветах,
С тобою впрямь неразлучим,
Залогом песен не отпетых?

То весть, дошедшая с трудом
Из галактического плена,
Что реки будит подо льдом
И кровью вспаивает вены.

Размышляя о слове своём,
Поднимаем усталые взоры мы —
И глядим за оконный проём,
В наслоенья за шторами
Пестроты, а потом – желтизны,
А потом – оголённости,
Что кругом, как нарочно, видны
При любой отдалённости.

Там холмов и хребтов на ветру
Виноватая складчина,
Там беспечность вступает в игру,
Да и всякая всячина,
С неизбежностью воли морской
И степной безымянностью,
Чтобы вдруг завершилось тоской
То, что кажется странностью.

Сторониться ли нынче хандры
Или сызнова броситься
В эту мглу, что слепа до поры? —
Только с каждого спросится,
Если выбор щедрот неширок
И сильны убеждения
В том, что нет у незримых дорог
Полосы отчуждения.

Любовь, зовущая туда,
Где с неизбежностью прощанья
Не примиряется звезда,
Над миром встав, как обещанье
Покоя с волею, когда
Уже возможно возвращенье
Всего, что было навсегда,
А с ним и позднее прощенье.