Гасан Санчинский - Божий мир

– А если что-то с ним случилось? –
Шептала нервно Аминат, –
И никогда уже отныне
Я не увижу милый взгляд?..
И не пожалуюсь я даже
Ни матери и ни отцу…
И слезы горькою рекою
Текли по бледному лицу.
И волосы вставали дыбом
От ужаса, что никого
Помочь она призвать не в силах
Сейчас на поиски его.
…Часы минута за минутой
Стучали молотком в висок,
Уж ночь на пятки наступала,
И страх пронзал, как будто ток.
Где он?.. Живой ли, невредимый?..
И, как безумная, она
Прислушивалась к странным звукам,
Что долетали из окна.
По комнате большой бесцельно
Блуждала, не смыкая глаз,
И со слезами вспоминала,
Как встретилась с ним в первый раз.

…Был вечер выпускной в разгаре,
Когда на белом «БМВ»
Явился он, как будто ангел…
Еще бы!.. Он ведь жил в Москве!
Одет с иголочки, шикарно
И в окружении ребят,
Ее в толпе подруг приметил,
Не в силах отвести свой взгляд.
Уже на следующий вечер
К родителям явились сваты…
А ей завидовали девчата:
– Счастливая какая ты!
Ведь он москвич, хозяин фирмы,
Где самый главный человек,
И с ним достойно и богато
Ты проживешь свой долгий век.
Родители их ликовали,
Благословив своих детей,
И свадьбу шумную сыграли,
Где было полсела гостей.

И весь медовый дивный месяц
Жила как в сказке Аминат:
Они уединялись в горы,
Чтоб посмотреть на водопад.
И в море с милым уплывали
Под белым парусом вдвоем,
Бродили в парке по аллеям
И мокли вместе под дождем.
Потом на «БМВ» блестящем
Отправились они в Москву
И по дороге посещали
Все интересные места:
Курган Мамаев в Волгограде,
Ростов, Воронеж и Рязань…
Затем три дня еще бродили
Они по красочной Москве,
И у горянки кареглазой
Кружились мысли в голове
От радости, что ей на долю
Нежданно выпала… И вот
Уже три дня ее любимый
Домой с работы не идет.

И неизвестно, жив ли, нет ли?..
Кого на помощь ей позвать?..
Быть может, скажут хоть соседи,
Как ей Мурада отыскать?
Вскочив, она, как на пожаре,
К соседям со всех ног бежит
И всем двоим поочередно,
Как угорелая, звонит.
Одни ей вовсе не открыли,
Другие, посмотрев в глазок,
Так глухо щелкнули цепочкой,
Словно нажали на курок.
И на нее из черной щели
Взглянул недобрый женский взгляд:
– Чего тебе? Ты кто такая?..
– Жена Мурада Аминат, –
Она ответила несмело… –
Я здесь недавно… Может быть,
Вы мне подскажите, соседка,
Как мужу в фирму позвонить?
– Здесь никакого нет Мурада, –
Ответила соседка зло, –
В Америке сейчас хозяин,
Значит, тебе не повезло…

И дверь захлопнулась со скрипом…
В растерянности Аминат,
Руками слезы вытирая,
Бесцельно поплелась назад.
Вопросы в голове роились,
Как пчелы, жаля сердце ей,
Где становилось с каждым мигом
Все беспросветней и темней.

И вдруг в квартиру позвонили…
И с возгласом: «Любимый мой!..» –
Уставшая от слез горянка
К защелке ринулась дверной.
Но на пороге спотыкнулась
И замерла с открытым ртом –
Три парня в милицейской форме
Заполнили дверной проем.
На миг в слабеющем сознании
Быстрее пули пронеслось:
«Аллах, неужто в самом деле
С Мурадом что-нибудь стряслось?..»
И лишь в машине милицейской
Она очнулась, наконец,
И, ничего не понимая,
Забилась в угол, как птенец.

В пропахшей куревом дежурке
Сидела молча Аминат,
Блуждал по выцветшим обоям
Ее полубезумный взгляд.
– Кто ты такая и откуда?
Что делала в жилье чужом?.. –
Вопросы милиционера
Она понять могла с трудом.
– Кто твой хозяин? Ты живешь с ним?
И сколько платит он тебе?.. –
От этих слов, дрожа и плача,
Она доверилась судьбе.
Робка, как бедная овечка,
Она сидела у стола
И взоры трех верзил огромных
К своей фигуре привлекла.
И вправду хороша девчонка,
И черноглаза, и стройна,
Небось любовному искусству
Давно обучена она.
И можно с ней договориться,
Чтобы покладистей была,
И в камере повеселиться,
Другие отложив дела.

– Мы на добро добром ответим, –
Ехидно ей сержант шепнул, –
Но если будешь ты упряма,
В тюрьму отправим, не в аул.
Напишем, что обворовала
С сообщником квартиру ты…
Он улизнул, а ты попалась…
За это, милая, кранты.
И, побледнев от возмущенья,
Влепила парню по щеке
Вот эта «робкая овечка»
С неженской силою в руке.
Терпя и смех, и оскорбленья,
И похотливый чей-то взгляд…
Лишь об одном молилась Богу,
Чтоб выручил ее Мурад.