Елена Сахарова - Реверсивная поэзия как диалог с пустотой

полюбились рыжие волосы,
как зима цепляется за осень снежинками.
хранить холодную веру, маршируя немыми ботинками.
Рейкьявик в полный рост не выше моего тотального,
первомайского одиночества.
загибаться с сигареткой посередине кухни —
не мое уже свыше пророчество.
косность слов, непредвиденные обстоятельства —
не отнимут ее у меня.
она страницами, полосами газет шуршит в издательствах,
и берегут ее у правого, самого отважного, своего плеча.

эта серия твоих фотографий
не оставит меня равнодушным,
эфемерные сновидения
растекаются по подушке.
эта серия твоих фотографий
не оставит меня равнодушным,
яркий свет на клетчатку,
неизвестно, что такое
хромогенные отпечатки.
Но эта серия твоих фотографий
говорит мне о главном.
«i'm cut» – трещат динамики,
лед трогается с айсбергов
и других континетов
в Африку.
но серия твоих фотографий
остается для меня самой главной,
обрыв гудков и других промежных – в ссадинах.
это серия твоих фотографий
останется для меня самой главной,
канатные петли и прочие споставление
с межгалактическими правилами
не дают такого эффекта,
как серия твоих фотографий…

как жаль что ямб не пишется в строчку.
я бы тебе написал, рифмуя высокопарно,
глотая воздух, длинною в транссибирскую магистраль.

и на площади Сан-Марко в Венеции
сухим языком воротил бы едва,
втянув шею в сутулые плечи, щурясь на светских дам.

знаешь, воздух как чист в Гетеборге
я тебя бы туда увез – вазы там расставлены в ровный
ряд. как пряди твоих волос.

все же жаль что ямб не пишется в строчку
что нельзя вот так дерзко – тебя за рукав
крикнув на улице в полный голос:
«эта девочка только моя»

*рвется крысиный рот в баре Мюнхена
где-то на old street
и трясет телефон неотвеченными
от выпитого в тот вечер провинциального мескали.

острая необходимость в тебе.
и рвется и просится – не устоять.
бросаясь под поезда – захлебываться.
тем чувством, прошедшего дня.
отчаянье бьется презрением.
к самой же себе – навзрыд.
мне только бы прикосновения
ладоней. и чашек разбитых мотив.
переклеить обои в прихожей,
заменить голоса дверей.
чтобы судорожно не беспокоили
полуночные мысли во мне.
запиши все признания в столбик,
подели на сумбурность дней.
собери меня из осколков
и повесь над кроватью своей.
я не требую возвращения,
но нуждаюсь в твоем тепле.
ты с другими уже у Есенина
целуешься где-то во сне.
моем.
были выполнены все обещания.
может зря. ты просила сама.
и теперь я не знаю, как далее
забирать Тебя у Себя.

реактивный вертикальный на счет 3
редактирование фотографий и саблезубые мечты.
что могли знать мы, когда на распашку – не смелые
ягодные, воровали друг у друга в садах цветы,
но я знал, ждал – и оторопь брала,
когда расширялись твои зрачки.

голова – шея – вопросительный знак.
твоя ладонь, как измена – всегда раскрыта на 5

суеверия стартовали, как выцвевшая блондинка,
под которой двоится МХАТ.
руки накрест на точке с пересечением лба —
эти квадратные сантиметры – делят пространство на 2

ты любила джаз и спать по ночам,
а теперь эти стрелки, кожаная и «объективный взгляд» —
мягкий, как дождевая вода.

из карманов впадает 2 смятых листа
на одном твое имя
на втором несмелое слово
но перманентным, чтобы уже навсегда.

я возможно не лучшее из поэзии —
до Танка не дотягиваю прописью,
но я ранее пробуждение —
проседью проявляюсь в осени.

девочка упала в апреле —
разбила она колени.
варенье в ладонях, варенье:
плачет она в воскресенье.
слизывает его в перемешку с землей,
а то что колени в варенье —
ей все равно.

горела в кармане Каренина —
горело мое пальто.
бездомные кошки Карелии —
горели все заодно.
горело мое терпение.
горел на груди алкоголь,
но солнце упало на дерево —
апрель оказался за мной.