Алексей Костричкин: Восточная западня

Винил – это мир чернил,
Кромешная гладь зеркал.
Винил этот мир скрутил
И в музыке расплескал.

Спираль голосов дрожит,
Как тысячи миражей,
Виниловый свет расшит
Заплатками витражей.

Вибрация тишины,
Дифракции звук лишен.
Естественный стон струны
Искусственно заглушен.

Винил – это мир теней,
Мелькающих на свету.
Есть ночь, и все тени в ней
Находят свою среду.

Мелодию теребит
DJ, под его рукой
Теряется ровный бит,
И вид у него другой.

И рвется винил из рук,
Как будто живит его
Блуждающий где-то звук,
Рожденный из ничего.

Винил – это мир заик,
Как новой игры герой,
Винил в этот мир проник
И занял своей игрой.

Винил тишину разбил.
Размножен и расселен,
Винил этой жизни свил
Удобоваримый фон.

И в каждом мозгу стучит
Виниловый биоток,
Винил новый мир строчит,
Винил – это новый бог.

Поднялся город оргиастический
Над скукой загородных удач,
Кому там хочется в Политехнический?!
Давайте с нами в ночной дискач!

Сегодня ночью DJ в наушниках
На ритуальном сгорит костре,
На дискотеке мы все послушники
В одном безумном монастыре!

Это пиво сегодня пенно,
Словно море, оно кипит.
Ты – Венера, плывешь из плена,
То ль на Кипр, а то ль на Крит.

Эта «пробка» от пива «Патра» 1
Стук сердечный отобразит.
Чем же ночь твоя, Клеопатра,
Мне, несчастному, пригрозит?!

Эта ночь цвета сгущает,
Веселясь или глумясь,
Мне сегодня обещает
Одноразовую связь.

Сигаретный дым сползает,
Расплываясь и клубясь,
Память молча угасает,
В алкоголе растворясь.

В тайне темных помещений
Тонут части тел, и в них
Нет знакомых ощущений —
Ощущений никаких.

Не подвластно описанью
Чужеродное созданье.

Лазерный свет. Терцины —
Это такое хобби.
Эти стихи – вакцина

Против вселенской скорби.
Крутит DJ пластинку,
Трек новомодный долбит.

Тихо, как под сурдинку,
Скачут сердца и груди.
Этот Матисс в картинках

Мрачные мысли будит.
Время сгущает тучи.
Люди – они есть люди!

Страхи людей живучи,
Память хранит их где-то.
Образ брюнетки жгучей

Тает, увы, с рассветом.

Я создал удобный миф,
Завел популярный трек.
И руки свои умыв,
Слежу за теченьем рек.

Порядок вещей убив,
Я ввел его в новый век
И вижу, как некрасив
Танцующий человек.

Но танец необходим,
Он борется с пустотой,
Он космоса побратим,
Но космос его другой.

Он в самую суть проник,
К нему человек привык.

Я черпаю вдохновение,
Как воду из тонущей лодки.
Имея обыкновение
Не пить с дураками водки,
Я все-таки выпил, иду на сближение
С тобой, все время боясь стыковки.
Игрою воображения
Вью из тебя веревки!

Еще бы! Ведь ты – баба с возу.
Чтобы легче было кобыле,
Принимаешь удобную позу.
Внимание!
Снимаю!
Застыли!

И это уже не кино, это жизнь!
Я же тебе говорил: держись
Крепче, а то унесет волной!
А спасаться тебе придется самой,
На меня ведь нельзя положиться —
Я слишком занят собой!
И бесполезно ругаться и злиться,
Давай назовем это судьбой!

Странные у нас с тобой отношения!
Как дуновение ветра.
Их не измерить в секундах и метрах,
Но можно поймать ощущения!

Кошка на раскаленной крыше
Не испытала такого. Тише!
Кто-то идет!
Может быть, это Кот?

Ты, как балет Матса Эка,
Не помню, правда, какой.
«Женщина, притворившаяся рекой»
Или «Женщина, превратившаяся в реку»,
А, может быть, «Мокрая женщина»?
У нее между ног трещина,
И оттуда все время течет.

Черт!
Я опять углубился в детали!
А меня ведь предупреждали,
Чтобы я этого не делал!
Детализация женского тела —
Дело порнографа, а не поэта.
Я и раньше проделывал это
Но только с другими, а не с тобой.
Ты считала, что я голубой
И мы не виделись целое лето…