Екатерина Полянская - На горбатом мосту

Полуграмотная тётка Игорька,
Та, что мыла в нашей школе этажи,
Нам сказала: «Жизнь у вас горька.
Надо вам, ребятушки, дружить.

Все вы – сироты: без мамок, без отцов,
Стало быть, и не нужны вы никому.
Не теряйтесь, а не то в конце концов
Передавят, как котят, по одному».

Вот мы и дружили, как могли:
Вместе дрались, вместе бегали в кино,
Тополиный пух в июне жгли.
И нам было совершенно всё равно,

То, что я училась хорошо,
А они – забили напрочь… Ну так что ж?
И меня не повергали вовсе в шок
Сигареты, клей «Момент» и даже – нож.

А потом все разбежались кто куда:
Им – в путягу, ибо славен всякий труд,
Я же безо всякого труда
Как-то быстро поступила в институт.

Лёнька воровал, попал в тюрьму,
После вышел – да обратно сел.
Игорь пил. Потом бомжатскую суму
На плечо вполне безропотно надел.

Ну а я науку грызла сгоряча,
Не сбавляя взятый темп на вираже.
В общем, я училась на врача,
И – небезуспешно… Но уже

Просыпался странный зверь в моей груди
И дышал, переплавляя всё – в слова.
Бабка говорила: «Нелюдь!» – и
Не была совсем уж сильно неправа.

Лёнька сгинул где-то в дальней ИТК,
Игорька отрава со свету сжила.
Ну а я могла бы жить наверняка.
Я могла бы. Да вот только – не смогла.

Потому что бесконечно длился час,
Но меж пальцев утекли десятки лет…
Потому что только трое было нас:
Пьяница, ворюга и – поэт,

Потому что это – полная фигня:
Дескать, каждый сам судьбу свою лепил.
И теперь я знаю точно: за меня
Лёнька воровал, а Игорь – пил.

И всё чаще я гляжу, гляжу туда,
Где сквозь облака высокий свет
Говорит о том, что боль – не навсегда,
А сиротства вовсе не было и – нет.

От трескучей фразы на злобу дня,
Виршей холопских, бешеных тиражей,
Ангел Благое Молчанье, храни меня —
Губы мои суровой нитью зашей.

Лучше мне, измаявшись в немоте,
Без вести сгинуть, в землю уйти ручьём,
Чем, локтями работая в тесноте,
Вырвать себе признанье – не важно чьё.

Лучше исчезнуть, попросту – помереть,
Быть стихами взорванной изнутри.
Только бы – перед ликом Твоим гореть,
Только бы слушать, только б Ты говорил!

Только бы слушать, вслушиваться в шаги,
Свет Твой угадывать из-под прикрытых век…
Вечность во мне, прошу Тебя, сбереги,
Ибо я всего-то лишь – человек.

В час, когда сердце захлёстывает суета,
Требуя покориться и ей служить,
Ангел Благое Молчанье, замкни мне уста,
Чтобы мне перед Словом не согрешить.