Сергей Ильин - Тонкий холод. Книга баллад

Любая частица жизни,
как бы ни тяжела,
и сколько бы в ней, мятежной,
ни содержалось зла, —

любая частица жизни,
с коей мы от стыда
ушли бы в черную землю,
талая как вода, —

любая частица жизни,
шепчет что не юля:
реальное место ада —
это и есть земля, —

любая частица жизни
носит в себе любовь,
которую образуют
гной, сперма и кровь, —

любая частица жизни,
нашим же прошлым став,
как будто вдруг обретает
легкий неба состав, —

любая частица жизни,
что еще впереди,
небесной однажды, станет:
чуточку погоди, —

любая частица жизни —
сказанного итог —
не больше, но и не меньше,
чем развилка дорог, —

любая частица жизни
вместе и рай и ад,
и все о ней наши мысли —
осенью листопад, —

любая частица жизни
верный и есть залог,
что вам не решить загадку,
есть ли на свете бог.

Ждем мы его, как с постели встаем,
ждем, когда вечером к дому идем,

ждем и в любви и при чтении книг,
ждем в каждой вечности и в каждый миг:

вроде бы сетовать нам не к лицу,
что незаметно подходит к концу

очередное земное бардо, —
мы же по-прежнему ждем лишь Годо.

Делаем в жизни мы тысячу дел,
но недовольство в душе – наш удел:

все что-то ищем, а что – не понять,
вечно искать нам, как птице – летать,

и как в полете свободною став,
но от безмерного неба устав,

птица стремится в родное гнездо, —
так человек ждет по жизни Годо.

Впрочем, кого-то безудержно ждать —
труд, от которого можно устать,

отдых тогда заключается в том,
чтобы увлечься… любым пустяком, —

чем-то таким, что нас тянет на дно,
и чем всерьез заниматься смешно:

скажем, кашне или платьем в бордо, —
тотчас мы ждать перестанем Годо.

Странно, что видимым люди живут,
втайне же встречи с невидимым ждут,

правда, о встрече той – где и когда? —
знает должно быть один лишь Будда, —

вот и невольно помыслишь порой:
очень уж наш символичен герой!

ведь как шесть нот идут следом за ДО,
так шесть миров за спиной у Годо!

Не отходя от реалий земных
можно ль коснуться миров нам иных?

да, если первые брать, как рычаг,
чтоб ко вторым сделать крошечный шаг:

тонких энергий в вещах и не счесть,
их единица – когда вещь не есть! —

тот, кто использует принцип дзюдо,
лучше других ожидает Годо.

Самое глупое, что может быть,
это – в конечную гавань прибыть,

но жизнь без цели, как тело без рук,
и – образуется замкнутый круг:

то, что отсутствовать будет всегда,
нам не наскучит уже никогда, —

так возвращается тема в рондо,
снова и снова мы ждем так – Годо.

Только дождемся ли, вот в чем вопрос,
к счастью, на новое есть большой спрос:

и на последнем отрезке пути
может быть, вздумает к нам он придти —

то есть во время – сюрприз! – похорон
на другой берег уже не Харон,

и не в ладье – в старомодном ландо
нас повезет долгожданный Годо!

Вопрос весь в том, какое место ход вещей
отводит в космосе для солнечной улыбки.
Ведь очевидно, что она не смех-Кощей.
И смысл ее – продемонстрировать, как зыбки

без исключенья все явленья бытия.
И как их, незаметно обращая в профиль,
щекотит лезвием, опасным для бритья,
такой нам чуждый, но и близкий Мефистофель.

А может, только в человеческом уме
явленья бытия причудливы и зыбки?
Ведь и почти в любом лице – но в полутьме —
нам почему-то видится подобие улыбки.

Тогда как вещи мира не смеются никогда,
как люди в первой, смерти отданной фаланге.
Не улыбаются ни небо. Ни вода.
Ни дикий зверь. Ни даже самый добрый ангел.

Не улыбается мой славный серый кот.
Не улыбается соседняя собака.
И на их фоне весь запас моих острот —
всего лишь список непростительного брака.