Влад Бурцев - Бездны и Высоты. Поэтический нарратив о жизни и любви. Тери. Грустная повесть о собаке

Поплачь, поплачь истерзанное небо,
Над миром неусопших горько плачь.
Ведь над жрецами огненного Феба
Всегда стоит невидимый палач.

Мы, обреченные, поверив в неизбежность,
Горим огромным жертвенным костром,
По жизни, расточая боль и нежность, —
У вечности мгновения крадем.

И сегодня мы гладиаторы
Шутка случая — жизнь и смерть.
Мир — арена амфитеатра.
И пути к отступлению нет.

Все цветисто, как платье кокетки.
Смерти в тон — ритуала брошь.
И не важно, что вырос в клетке,
Важно то, что свободным умрешь.

Мир плывет, только рев арены.
Нож у горла — и гомон стих.
Вот и вечность.
Бездонное небо.
Палец вниз.
…Я один из них.

Люди из прошлой жизни,
Те, кого с нами нет.
Будто с укором смотрит
На меня со стены портрет.

Знаю пред ним виновен.
Все некогда, все дела.
К могилке, где дед похоронен,
Тропинка давно заросла…

Снова осень, хмурая осень.
Я родился в багрянце листвы,
Когда кротко природа просит
Погрустить об утрате мечты.

Погрустить о нерадостном счастье,
О большой и недолгой любви.
Боже! Осень! Пусть день ненастный,
Я родился — благослови.

А первый дождь, как первый снег,
Как первый поцелуй.
Он первый, он дороже всех,
Всех предстоящих бурь.

Я встречу летнюю грозу,
Осенние дожди,
Но эту робкую слезу
Мне через все нести.

Из тучи, силой наливающейся в бури,
Как с полной, спелой женской груди,
Закапал тихо теплый дождь.
И полноту свою уже не в силах превозмочь
На землю небо выплеснулось ливнем,
Чтоб напоить все жаждущие нивы,
С надеждой и мольбой протянутые рты.

Я преклоняюсь пред тобой высокое призванье
Великой Материнской красоты.

Вот первый утренник. Туман
Осел и превратился в иней.
В узорчатом сплетеньи линий
Сюжетов сказочных обман.

Лес карамельный, а сосна,
Как будто сахарною пудрой
Присыпана. В природе мудрой
Рука творца во всем видна.

Хрусталь подсвечен синевой.
Стерня топорщиться щетиной.
В преддверии зимы строптивой
Все — безмятежность и покой.

Метель пришла. Завьюжило,
Сугробы намело.
Легло на окна кружево.
Накрыла ночь село.

В деревне печки топятся.
Зажегся в окнах свет.
Снежок летит, торопится
Засыпать санный след.

В загоне овцы блеют.
Копытом лошадь бьет.
В избушке за куделью
Веретено поет.

Сутулый месяц старый
Плутает в облаках.
Притихнув, спят амбары
И скирды на лугах.

Собаки лаем звонким
Пугают тишину.
Стал звездный мишка робким
И прячется в копну.

Лохматой белой шапкой
Укрыл снежок дома.
Приходит доброй сказкой
К нам русская
ЗИМА.

Я выйду, встану в снегопад,
Чтоб в мириадах звезд пушистых
Мир встретить первозданно чистый,
Одетый в свадебный наряд.

Их жизнь полёт, их жизнь паренье.
На землю лягут, как на дно,
Им так судьбой отведено:
Одно
Короткое, крылатое мгновенье.

День умирает.
Вечер.
Ветер играет
Реквием.
Деревья встают
Торжественно.
Луна выплывает
Женственно.

Под этой луной родится
И кто-то умрет,
Уставший.
С солнцем Вчера
Проститься,
О завтрашнем мечтавший.

День гаснет, как старая лампа.
Еще раз до нового Завтра.
Деревья стоят торжественно,
Луна проплывает женственно.

Я разгребаю полночь,
Как ворох упавшего сена.
И звездная прелесть, как горечь.
Скверно.

Как миг остановить?
Неповторимость мира в этот миг:
Паренье голубей над серой крышей дома,
И это небо, ставшее седым,
Вчера еще по-детски голубое.

Не повторятся краски нынешнего дня,
И не вернется трепет прошлой ночи.
… Я девочку люблю из января.
Она осталась жить в нем, между прочим.