Анатолий Юнна - В окопе дней. Избранное

Я согрешить хотел не раз,
Под стук колёс и сердца, знаю,
Зачтётся небо ваших глаз,
От звёзд которых умираю.

Зачтётся золото волос,
Зачтётся жгучий взгляд, как солнце,
На мой мучительный вопрос
И молодой запал эмоций.

То верный знак, что не сорву
Букет весенний, понимаю
И Божий знак, что не умру,
И счастье в том, что умираю.

Помчались сразу с глаз долой от всех людей,
Хуления отбросив и усмешки,
На переправе поменяли лошадей,
Да, вопреки и извиняясь, в спешке…
Я не забуду это до сих пор,
И пусть зато во все трезвонят трубы:
Мир бросили, несясь во весь опор
К звезде своей, от счастья стиснув губы.
Поступок этот, как ни назови,
Да, безрассудный, знаем, ну и что же:
Всё се ля ви, а хоть не се ля ви,
Господь простит – любовь всего дороже!

Я высших чувств земных сполна не испытал,
Они меня найдут, как новых красок цвет,
И твоего лица серебряный овал
Я всё-таки прижму к себе на склоне лет.
Умру ли я тогда от приближенья лика,
От сбывшейся мечты, что все желают вблизь,
Ах, поздняя любовь, ты мне дороже мига,
Того, что ждут как смерть, а называют жизнь.

Прекрасна женщина на склоне своих последних светлых лет,
Когда в её любовном лоне уже другой оттенка цвет.
Она ещё весной красива и ранней осенью стройна,
И бабьем летом просто дива, всех пробуждая ото сна.
Но я прошу, правдивы будем, я б всем мужчинам заявил,
Что мало женщину мы любим, когда она в расцвете сил.

В небесных стаях звёзд, в морских глубинах грёз,
Везде, где солнце чтут, любимые живут.

Я чтил любовь, как знать, а в мире долгих лет,
Как Бога, хлеб, как мать, как старец белый свет.
О это звёздный миг, что вечный смысл хранит –
Твой полунóчный лик, в котором солнце спит.

В морских глубинах грёз, в небесных стаях звёзд,
Везде, где солнце чтут, любимые живут.

Да не оставит нас любовь, в Эдема комнате играя,
Закроем двери на засов, чтоб не сбежали слуги рая.
Такое снится не всегда, соблазн с коварством в круге спелись,
И снова в память поездá отходят от перрона «Эллипс».
Тут недозволенности нет, любовь скорбит от главной прозы,
Гори подольше, красный свет, ты – страсть земная, боль и слёзы.

Нам страсти не понять земные, в них, что смывает вмиг волна,
То пудры горы золотые, то реки сладкие вина.
Ушёл с луной под облаками от чувств, чтоб даром не пропáсть,
Дорóгой, выстланной стихами, шагами отдаляя страсть,
И лились строки, что венчали глаза отдавшие твои,
То слёзы, полные печали, то слёзы, полные любви.

Лети, душа моя, лети, я как-нибудь и без тебя,
И если сможешь, то прости, я вроде делал всё любя.
Цветы природы целовал, всё ощущал, любовь даря,
А если что, так я не знал, что это грусть и боль твоя.
Их было много, все они поэту как слова в стихах,
Там, где у города огни, они остались впопыхах.
Всё на бегу, всё на лету, всё между строк, таков был путь…
И эту я хотел, и ту, таков поэт, не обессудь,
Чтоб вдохновенье не ушло, всё продолжения я ждал,
Как это превратилось в зло, клянусь тебе, не ожидал.
Как ад мне было крест нести, ведь я с рожденья с небом сшит,
За это ты меня прости, и Бог, я думаю, простит.

Что более возможно чтить,
Мечту читая до рассвета,
И в чувствах пламенных постичь
Судьбу любви в судьбе поэта.

Пусть все трезвонят, что любовь,
Как часть истока вольнодумца
И сладкой сказки облаков, –
Абсурд ночной руки безумца.

Но фанатизм не отменял
Создание стихов твореньем,
В угоду дня не заменял
Поэзию стихосложеньем.

Как мне без этого прожить,
Путь к счастью женщины – не ближний,
Любви, как Отче, не испить
Такой, что нé дал нам Всевышний.

Согрей меня своим теплом,
А остальное всё потом:
Дела, поэзии работа –
Её божественная квота,
Парящий купол голубой
И праздник красок, Боже мой!
Он входит в жизнь и дарит цвет,
Когда твоим теплом согрет.
Триумф любви уже как миф
Храню – и потому я жив.