Павел Цветков - Фуксия

Принято считать, что «идиот» —
Лапоть, имбецил, олигофрен,
Тот, кто тормозит и отстаёт.
Я раскрою тайну: вот и хрен!

С греческого данное словцо —
Вы не догадаетесь вовек! —
Частное, особое лицо,
Как отдельно взятый человек,

Мо́лодец, орёл во всей красе…
Кто о ком подумал до икоты? —
Это ж получается мы все
В полном смысле слова идиоты?..

Есть люди как птицы,
Есть люди как рыбы,
Есть люди частицы,
Есть грузные глыбы.

Есть люди жлобины,
Есть люди рубахи,
Есть люди турбины,
А есть черепахи.

Есть люди с достатком,
Есть в поиске хлеба,
Есть с мутным осадком,
Есть – ясное небо,

Есть разного круга,
Родства, цвета кожи, —
Но все друг на друга
Немного похожи.

Не многие способны ополчиться
На бурного медведя и гурьбой, —
Но только не матёрая волчица,
Отчаянно ввязавшаяся в бой.

Медведь юлит, кидается, ловчится
Местами издавая грозный рык,
А полная свирепости волчица
Сражается одна за семерых.

Неравное идёт противоборство,
Пыхтит и задыхается медведь;
От натиска и волчьего упорства
Не долго и в конец осоловеть.

Медведь гораздо больше и сильнее,
И может волку кости поломать,
Но зверя нет опаснее, чем в гневе
Детей оберегающая мать!

За чадо беспокоясь и радея
И встав у грозной силы на пути
Волчица косолапого злодея
Склонила с унижением уйти…

За сим не суйте нос в чужие двери,
Покуда, каждый должен понимать:
На белом свете нет страшнее зверя,
Чем всуе потревоженная мать!..

Дитя суровых снежных скал,
Внутри него калёный стержень,
Снаружи – холоден и сдержан
И скуп на пафосный оскал.

Характер – горное плато:
Я снежный барс, имей ввиду мол, —
Хотя, о чём он всё же думал
Не знал воистину никто!

И лишь во взгляде был укор,
Когда величественный ирбис
Как будто ненавидел мир без
Родных широт скалистых гор.

И в свете подлинных начал —
Не жертва грозного бича ли?
Когда без признаков печали
Он в клетке замер и молчал…

От живописного чутья
Однажды красная девица
Решила всё ж таки явиться
К эксперту кройки и шитья:
Старо, немодно, полный стрём —
Исправим нос, подрежем уши,
А жировую толщу туши
В районе брюха уберём;
А здесь придётся нарастить… —
Он знал, как выглядит икона
И взял побольше силикона,
Меняя в корне форму «тить».
Вводил в уста гилаурон,
Потом лечил отёки льдами
И наносил тем самым даме
Непоправимейший урон…
Зачем приятный внешний вид,
Не зная меры и покоя,
Она сменила на ТАКОЕ?!! —
Ведь это ж полный неликвид!..
Качайте дряблое мясцо,
Шлифуйте грубые манеры, —
Но не вшивайте полимеры
И в грудь, и в жопу, и в лицо.

Щаве́ль, укроп, тимьян да ревни
Растут в моей родной деревне, —
И в целом скукота,
Как если бы не ум ослиный
И встречи разовые с Линой
В присутствии кота.

А тут в глуши сосновой чащи
Мы знаться с Линой стали чаще;
И как-то шли домой,
А нам навстречу – Боже мой! —
Юля́ кокетливо кормой,
Плыла фигуристая Элла:
«Она прошла, как каравелла», —
Пришли на ум слова из песни.
Стройна, игрива, весела —
Звезда соседнего села, —
Не оторваться, хоть ты тресни!
Такой пленительный фасад, —
И чуть повёлся я на/зад,
Как вдруг ладонью исполина
С размаха прямо в ухо —
Оплеуха!!!
Тогда в порыве гнева Лина
Меня в измене обвинила…
А где-то записью винила
В жилом районе слободы
Звучала песня Лободы