Наталья Патрацкая - Стихи. Том 3. 1999—1980

Разошлись два зонтика в пространстве,
бесы не проснулись, чувства спят.
Летний дождь прекрасен в постоянстве,
а в лесу полно теперь опят.

Туман отношений на мне и тебе,
он вновь замутил жизнь и воду.
Туман на любви и туман на судьбе,
сегодня он брат небосводу.

Одна я одна, без любви и тепла,
без омута брачной пастели,
забытой русалкой в пруду я плыла,
лишь мысли к тебе долетели!

А лето прошло без тумана, дождя,
здесь много людей проплывало.
Спокойное лето пылало щадя,
сейчас лишь туман покрывало.

Останься со мной, заблудись под водой.
Ты видишь заброшенный невод?
Где невода сеть, листья вьются фатой,
а рядом русалочка – дева.

Ну, что милый мой, мой забытый герой,
немного очнулся в тумане?
Я жду, очень жду, невод – капелек рой,
в каком-то телесном дурмане.

Пора бы написать хоть пару строчек,
когда дела блаженно хороши.
Вы рядом сели между мной и прочим,
и словно бы искрились от души.

Весна пленила солнечной погодой,
врывалась в очи, словно Ваша стать.
а Вы прекрасной, чувственной породы,
и Афродита явно Вам под стать.

Вы словно грек – могучий и прекрасный,
от Вас идут флюиды будто свет.
А очи, боже мой, они так ясны,
а губы, улыбаясь, шлют привет.

Вот это да! Такого быть не может!
Я просто рада сказочным плечам,
пусть было так недолго, ну так что же?
Всегда мы рады солнечным лучам.

А в руки Вам компьютер и бумагу.
Иду к глазам, летящим из небес,
плыву к стихам, пишу о жизни саги,
и просто хорошо, что в Вас есть вес.

Очередное увлечение,
очередной этап стихов,
возникло новое волнение,
и смена близкая веков.

Тебя люблю почти полгода,
жара по-прежнему палит,
чудесно-яркая погода,
ей сердце вторит и томит.

Конечно, ты высок и строен,
и черный волос с сединой,
и голос чувствами напоен,
и весь ты где-то за стеной.

Ты вечно рядом, но неблизко,
порой мы можем говорить.
О наших чувствах? Это низко.
Мы будем облаком парить.

Ведь все парит в жару такую,
вода уходит в небеса.
О чем, о чем вновь я толкую?
Любовь в жару – вот чудеса!

Туман не снег.
Люблю я день.
Дождливый бег —
тумана сень.
И смена лет —
людская боль,
и многих нет,
не видно голь.
Живи без бед,
без суеты,
ведь он отпет,
живи хоть ты.
Любовь прошла,
не те лета,
по ней я шла,
была звезда.
И космос был
для звезд любви.
Ты с лаской плыл.
Зови, зови…
Тумана сень
закрыла мир,
любить мне лень,
без взглядов пир.

Золотая осень золотых шаров.
Листья, ветви, блики, отблеск городов.

Мне не насмотреться на красу ветвей.
Ветер – ветерок мой, ты бодрее вей.

И взлетают листья на чужую грусть
встреченных деревьев или спит корысть.

Радостны мгновенья теплых, ярких дней,
полыхают сени, ветви все видней.

Золотые строчки, золотая муть,
Осени листочки мне не повернуть.

Да, вот и все, осыпалась листва,
златую осень был ты не со мною,
свободны для снежинок все леса,
а небо затуманилось в миг мглою.

И осень как-то быстро отцвела,
и пышная листва рябины красной
в заоблачные выси не звала.
Прошла любовь, остались в сердце басни.

Солнце ослепляет холодом лучей,
души прогревает свет живых свечей.
Встречу по дороге я родных людей,
блеск очей пылает в море новостей.

Но очей созвездье поднимает ввысь,
прямо к небосводу. Господи, держись!
Где-то здесь вершины, где-то здесь дома.
Я люблю, вас люди! Дальше я сама.

Тру морковку, вминаю в капусту,
а под окнами вечный роман,
и под звуки капустного хруста,
наблюдаю осенний обман.

Над землею стоит благородно
желтым облаком красочный клен,
непокорный, надменно-холодный,
он в березку тревожно влюблен.