Ксения Лесневская - От северного вокзала до весны. Городская лирика

В трамвае солнце. Золотится пыль.

За окнами расправил свои кисти

Октябрь-классицист, ваяя быль,

Где рельсы завалили горы листьев.

И складно как выходит у него!

Он не жалеет на созданье краски.

В вагоне каждый едет в торжество,

В свою иную, собственную сказку.

И я, смеясь, застыла у стекла.

Мне здешний ход так люб хромой, не скорый,

Где каждый мчит на улицу тепла,

Где каждый едет в свой волшебный город.

По паркам радость тот трамвайчик нёс.

Тянись, мой путь, куда-то с ниоткуда,

Пока мне можно слушать стук колёс,

Мечтать и знать, что я приеду в чудо.

В прокуренном подъезде полумрак.

Две лампочки разбиты, третья еле

Всё силится согреть тот кавардак

Листвы, что замело в скрипучесть двери.

Тут чернота клубит, как будто вспять,

И сквозняками ветоши воспеты.

Мне хочется чуть-чуть здесь постоять,

Хоть не курю я иглы-сигареты.

На лестнице застыв, дыша едва,

Придерживая воротник ладошкой,

Мне хочется смотреть и час, и два

В просветы запылённого окошка.

С второго этажа, не свысока,

Подглядывая в стёкла, где закрыто,

Как в скважину небесного замка,

Из ветхого заплёванного быта.

А там вверху, в отрыве от земли, –

Дома, что моего длинней и выше,

Они в ночи плывут как корабли.

Их палубы – то чердаки и крыши.

Одна, нахлынув на корму другой,

Как лабиринты, как флотильи, стаи, –

Не разойтись. Все ждут, когда прибой

Их по краям вселенной размотает.

Антенны-мачты над листвой снуют,

И провода как шкот в пучине мокнут.

Огни горят из маленьких кают.

Каюты вспыхнут: окна, окна, окна…

Их много так, что с них ослеп маяк.

Буёк-фонарь оранжевого цвета

Качнётся на ветру и так и сяк.

Береговые ждут приход рассвета.

А те, кто вглубь плывут в своих судах,

В волнах дрейфуют неземного плена.

И мой подъезд разбитый в их рядах,

Где трюм утоп в разрухе по колено.

Так лодочку раздумий мою впрямь,

Как будто бы неведомая сила,

Подобно заплутавшим кораблям,

Всё дальше в море-время уносила.

Где бродишь ты, как миг незримо,

Как у Синая Моисей?

Твоя косуха пахнет дымом,

Прокурен дом твоих друзей.

Там вновь битком. Спят даже в зале.

Экран затих, пропала сеть.

Где ночевать? Не на вокзале?

На поздний скорый ли успеть?

Где ты идёшь в ночи, ведомый

Фонарным бликом и судьбой?

Бездомный, хоть владеешь домом,

Ты смотришь в темноту с мольбой,

С надеждой к городскому краю,

А сердце детское без уз.

В нём только музыка играет,

Как в проводах. Чистейший блюз.

С мечтой заглядываешь в окна

И веришь, что вдали седой

Свет одного всегда не блёкнет,

Горит священною звездой.

Вот он, детства мир и света –

Двор-колодец буквой Р.

Арка в клёны разодета –

Шелестят на свой манер.

Взгляд раскину, встану с краю,

В солнце замерев дневном.

Воздух здешности вдыхаю

Прежний. Пахнет вешним сном.

Будто жду кого из наших,

Из былой лихой шпаны.

Будто выйдет друг мой Саша,

Разодрав в умат штаны.

Улыбнётся редким зубом,

Сунет семечки в карман.

Мы пойдём за сад, на трубы –

Разрисовывать дома.

По рублю жвачки сладки.

У меня колода карт.

Смастерим себе рогатки,

Самострелы из петард.

Забредём в глухие пущи,

Там, где дом пустой сгорел.

Забежим на рельсы плющить

Гвозди – для индейских стрел.

У того уж Сашки третий

Брак. Меняет паспорта.

У меня – стихи и ветер,

За душою ни черта.

У меня мечты и эхо.

У меня к свободе прыть.

Эх, как хочется с ореха

Вновь рогатку смастерить.

Рассмеюсь своим же мыслям,

Обойду знакомый сквер.

Здравствуй, детства мир и света:

Двор-колодец буквой Р.

Лежу на крыше. Высь рябится.

То солнце, то хмурная муть.

Считают рёбра черепицу,

И вволю дышит утром грудь.

Нащупает листву ладошка,

Я как они здесь гость с садов,

Чердачница, лесная кошка,

Безродный отпрыск городов.

Трещанья ЛЭП – то мыслей трели,

Вдаль проводов уносит нить,

Трясётся в ветрах канители.

Эх, самолётик б запустить!

С стишком чудным, да длинным шибко,

Пропавшем в улиц глубине,

Чтоб ты поймал его с улыбкой,

Прочёл и вспомнил обо мне.

Капюшоны на головы, кроссы.