Вячеслав Саблуков: В медном говоре колоколов

Откликнулась душа на первую порошу,
Как будто отбелив нечаянную грусть.
Сияют небеса, на землю сбросив ношу,
И звонким холодком снегов наполнен хруст.
Люблю я вечера зимы первоначальной.
Природа улеглась в серебряном ковше,
И всполохи небес, и каждый звук случайный
Находит свой ответ в отзывчивой душе…

Помнишь, звёзды считали во тьме,
Мы созвездья с трудом вспоминали…
Ты доверчиво льнула ко мне,
Молодая, живая, земная…
И в огромных притихших глазах,
Трепетали миров очертанья,
Словно там, на небесных весах,
Измерялась любви нашей тайна.

Собраться нам и успокоиться,
В кулак зажав свои эмоции.
Пусть там, под сердцем, остро колется,
С грехами каждому бороться…
И называть всем чёрным – чёрное
И, не робея, пошлым – пошлое…
Полутонов цвета никчёмные
Пусть замыкает время прошлое…
Когда и честь, и совесть, радуя,
В Отчизну милую вернутся,
То все пройдохи, как от ладана,
По заграницам разбегутся…

Идём, обросшие грехами,
Мы под святые купола,
И нет согласия меж нами,
Одна гордыня да хула…
Не зная принципов соборных,
Самодовольной верим лжи
И только здесь, средь ликов скорбных,
Вдруг ощущаем плач души…

От злобы стареет душа.
От злобы ехидней смех.
Её пролегла межа,
Где радости нету вех.
Я в злое гляжу лицо,
И как-то не по себе…
Как будто серой пыльцой
По чистой моей судьбе…
А злоба летит из глаз,
Коснуться хочет души.
Ну, кто тобой правит сейчас? —
Скажи?

Дятел долбит звонко
Стену тишины.
И дрожат иголки
У лесной сосны.
День не зря ведь прожит:
Трах да-тара-рах!
Сны зимы тревожит
Работящий птах.

Машин покорные слуги.
Жить без машин нельзя…
К рулям прикованы руки,
В дорогу впились глаза.
В гуще железного стада
Роскошней одна другой.
Думать почти не надо,
Дави лишь педаль ногой.
Душно, угарно, жарко.
Отдыха нет земле,
Марка встаёт над маркой
Импортных королев.
Сколько разбитых судеб,
Кресты заметает листва…
Служат отчаянно люди
Прожорливым божествам…

В Москве немало улиц,
Проспектов, площадей,
Но городишко Юрьевец
Уютней и теплей.
О камень Волга плещется,
И церкви на холме.
Сама Россия вещая
Свой образ дарит мне.
Спокойная и мудрая,
Корнями от земли,
Как утро златокудрое
В немеряной дали.
Лишь сердце пригорюнится
На трудном вираже,
Я вспомню город Юрьевец,
И легче на душе…

С веток птичьи концерты разносятся,
С ветром в дальни просторы летят,
И весенняя разноголосица
Обняла оживающий сад.
И душа моя вдруг встрепенулась,
Сбросив зимнюю оторопь дней,
Чудной птицею радость вернулась,
С ней и будущность стала видней…
Там, в глубинах бурливого времени,
Как у самого края судьбы,
Не одна только чаша смирения,
Но и пенистый кубок борьбы.

Даль зарёй озарена
Без конца, без края…
Даль небесна и земна,
Как душа людская.
Не измеришь, не дойдешь
До загадки вещей
И, чем больше узнаёшь, —
Понимаешь меньше…

К твердыне Кремлёвской
Пришёл хмурым утром.
Туман над берёзкой,
Душе неуютно.
Унынье во взгляде,
Мол, всё бесполезно
Царь-Пушка без ядер.
Царь-Колокол треснул.
А в храме молились
О нашей России,
Мне ангелы мнились
И весть приносили
О светлом и добром,
О троне Господнем,
Не хмурился чтобы
Напрасно сегодня.
Я в промысле Божьем
Почувствовал зримо,
Что всё нам возможно.
Что всё поправимо…
Час грозный настанет
Бедою запахнет —
Царь-Колокол грянет.
Орудие ахнет…

Всё летят и летят голосистые стаи
Золотистыми тропами вечной зари.
Караванами птичьими в небо врастая,
У окраины тая родимой земли…
И подумалось мне: как их встретит чужбина?
Сколь невзгод испытают в нелёгком пути?
Холодны небеса. Остывает равнина —
Не суди опрометчиво птиц, не суди…
Возвратятся они в долгожданные веси
И с любовью украсят воспрянувший сад.
Зов осенней природы зовёт в поднебесье.
Память старых гнездовий толкает назад…