Николай Тарасов - Настоялась ночь на звездах

Засияли новизною
Мной прибитые опять
Тучи в небе, под луною.
Будет, чем гостей встречать!

В разливе белом на полях
Лежат деревни в ковылях, —
Встают миражами,
Плывут кораблями
В волнах белесых, как в морях.

Большие тучи на ветрах
Несут, как парус, среди трав
Лодчонки и лодки
По курсу… он чёткий, —
Сойдут матросы в городах.

Петух опять прочистил глотку,
Пропев своё ку-ка-ре-ку…
Созрело утро, село в лодку
И в день отплыло… «по звонку».

Пыталось солнце сесть на крышу,
Да воробей спугнул его…
Кот на крыльцо, зевая, вышел,
Двор был пустынным… никого!?

Всем хвастал дуб, что прячет ветер в листьях, —
гордился кроною своей…
но с каждым разом врал сильней, —
всё чаще путался в мыслях…
всё чаще ветер был плохим,
всё меньше было бескорыстья
в речах глупца… свои ж грехи
скрывал хвастун с повадкой лисьей.

Беспечный ветер не вникал
в рассказы «друга», к сожаленью,
и в кроне дуба отдыхал почти всегда —
по возвращенью,
пока не грянула беда…
однажды, ближе к воскресенью.

В тот день был ветер не один:
невесту-осень прятал в кроне, —
она смеялась рядом с ним,
он ей играл на саксофоне…
а дуб наш, завистью томим,
скрипел зубами… бился в стоне.

В тот миг задумал ловелас их разлучить:
«Не быть им вместе!»
в тот миг, точнее, через час,
он «подкатил» к чужой невесте…
бывает в жизни так подчас —
вдруг чёрным станет поднебесье.

В цвет рыжий крону перекрасив,
девицу дуб околдовал…
А ветер спал (здесь мой курсив),
чему-то глупо улыбаясь…
Не будем девушку судить:
слепая страсть (до дрожи скул) —
влюбилась так… не притворяясь…
Проснувшись, ветер крону с дуба сдул
и улетел прочь, растворяясь…

Крынки – головы на плетнях,
Ветер сильный слегка качает:
Будто каждая мне кивает
И приветствует впопыхах.

Понимаю я их – боятся:
Сдует ветер вот-вот с плетня,
Полетят кто куда, звеня…
До меня ли тем крынкам, братцы.

Понимая, хочу помочь:
Крынки я начинаю снимать, —
То же самое делала мать…
Но вдруг ветер умчался прочь…

Наш горизонт, как богатырь,
Светило держит на плечах,
А плечи те – на сотни миль…
Какая ширь, какой размах!

Ушёл по пояс в землю Муж,
Но не сдаётся исполин, —
Людских лишённый напрочь чувств,
Он всё же лучший из мужчин!

А солнце давит, горячит, —
Ещё мгновение… вот-вот
Наш богатырь падёт в ночи
И опрокинет небосвод.

Догорает костёр… умывается утро росою,
Белой ватой луну укрывает туман, —
Та яичным желтком провисела всю ночь над водою:
Ела с нами уху, освещала наш стан.

Безмятежный покой… тишина оглушает и манит.
Звуков нет никаких: комары лишь зудят.
Ложкой дёгтя нам в мёд чёрт последних всем дарит —
То издержки судьбы… поплавки вот молчат…

Клюёт, раззява!
Фрикцион…
Да отпусти ж ты, наконец!
Не меньше пуда будет сом,
А то и три… тогда «звездец»! [1]
Не торопись!
Дай погулять…
Куда, куда ты?!
Твою мать!!!
Коряга там, а леска дрянь, —
Сменил давно бы эту рвань…
Ну и «баран» же ты, Егор, —
Где твой багор???
Ведь собирались на сома…
Ума тебе бы, друг, ума!
Мой далеко – не добежать…
Куда, куда ты?!
Твою мать!!!
Что, оборвал???
Ну ты «(м)чудак»! [2]
Нет, не рыбак ты, —
Не рыбак…

По венам-веточкам берёзы
Течёт все медленнее сок,
Немудрено: октябрь – срок…
Ведь по ночам давно морозы.

Совсем разделась – догола,
(В лесу так принято) молодка.
Стоит в коричневых обмотках
Из старых листьев – для тепла…