Сусанна Алтуфьева - Литературный журнал «Белый апельсин». Выпуск №1, Сентябрь 2022

Охранник, имя которого мне было совершенно не интересно, покосился на своих коллег и быстрым шагом пошёл выполнять приказ, забыв отдать мне честь. Ну, ничего, лицо я его запомнил, и, как только пыль уляжется, эта пародия на солдата поймёт, что у неё возникло много проблем. Конечно, если бы я знал, сколько в последующем проблем он мне принесёт, я бы разговаривал с ним понежнее. Но это мысли о будущем, а в настоящем нужно поймать того, кто обезглавил первую группу армий перед наступлением. Я повернулся к помощнику.

– Дверь!

Помощник мой был смышлёным, так что мигом вышел из кабинета и принялся изучать дверь на предмет взлома или любых других повреждений. Да, может показаться, что это не слишком срочное дело в нынешних обстоятельствах, но мой многолетний опыт в контрразведке не раз доказывал: по состоянию двери можно было понять сразу много вещей, что очень помогало в срочных делах. Ещё это был хороший способ на несколько минут избавиться от, собственно, помощника, которому, по-видимому, доплачивали за то, что он меня раздражал, так что он научился это делать с завидным качеством.

Я прошёлся по кабинету, подмечая все доступные детали. Начнём с того, что бывший генерал лежал прямо в центре кабинета, возле стола и книжной полки. Лежал он лицом вверх, напротив двери, так что непосредственно перед смертью смотрел на неё и на стоявший рядом антикварный радиоприёмник. Обойдя всё ещё рыдавшую горничную, я подошёл к окну: оно было закрыто изнутри, а на подоконнике лежал впечатляющий слой пыли. Отметив, что здешней прислуге как минимум переплачивают, я подошел к дубовому генеральскому столу средних размеров, на котором ещё исходила паром чашка с чаем. Она была наполовину выпитая.

Кроме чашки на столе были аккуратные стопки перебранных бумаг различного характера, карта участка наступления, икона Святой Троицы и фотография генеральской жены, которая, к слову, по неясным мне причинам жила в конце коридора. Рядом с иконой лежал клочок бумаги с наскоро наведённым текстом, который гласил: «Вжзургв дспдгужлусенг д 11». Поняв достаточно прямой и не требующий глубоких измышлений смысл этого послания, я скомкал листок и бросил его в карман с полной уверенностью, что больше он никому не понадобится.

Обойдя кабинет ещё пару раз, я не заметил ничего интересного, кроме того, что генеральский секретарь, по-видимому, был ещё менее компетентен, чем горничная, и забыл забрать ненужную документацию, которая лежала на полу у стола с красноречивой пометкой: «Сжечь».

– Следов взлома не нашёл! – мой помощник ворвался в щенячьем восторге непонятно от чего, – С дверью всё в полном порядке, насколько я могу судить, конечно.

– Как это понимать?! – я посмотрел сначала на помощника, потом на воющую горничную. От её усилий по выдавливанию слёз у меня уже началась слабая головная боль.

– Сэр? – помощник вмиг сменил настроение на оттенок разочарованного непонимания.

– Отвечай точно! Взлом был?! Да или нет?!

– Так точно, сэр! – щенячье счастье вернулось. – То есть никак нет,

сэр!

– Ясно, – я вздрогнул, когда горничная перешла с терпимого сопрано на режущий фальцет, и натянул своё лучшее каменное лицо. – Встать смирно! Имя! Звание! Соблюдайте субординацию, когда к вам обращается комиссар!

Горничная оторопела и принялась глядеть на меня, явно не понимая, к кому именно обращаюсь, но моё лицо запугивания редко подводило, так что в скором времени она вскочила и встала с такой выправкой, которой позавидовал бы любой кадет. Хотя её щёки всё ещё были красными, а с носа на белоснежный фартук стекали сопли, перемешанные со слёзами, в её глазах уже забрезжила искра понимания.

– Ещё раз: имя, возраст, профессия!

– Агнес, 35, горничная временного генеральского штаба! – она утёрла нос рукавом, что, если честно, только усугубило ситуацию.

– Вот именно, генеральского! А значит, вы под моей юрисдикцией, так что отвечать вам лучше быстро, честно, и по существу! Ясно? – я вопросительно поднял бровь, сохраняя лицо каменным, что потребовало от меня немалых тренировок в прошлом.

– Да, – она мгновенно посмотрела на меня и добавила:

– Так точно!

– Хорошо, – это был положительный знак. Когда гражданские, осознанно или бессознательно, начинают притворяться военными, это всегда значительно упрощает дело. Они стараются побыстрее соображать и начинают бояться меня больше, чем всего вокруг. – Когда в последний раз видели его живым?

– Сегодня утром, – промямлила она.