Светлана Нагибина - Уголёчки

Дудка Божия 1 1 Здесь – всякое творчество, в том числе поэзия. не знает
Ни заботы, ни греха.
То в неволе замолкает,
То займётся и растает
В неизбежности стиха.

Осторожно вынет душу
Из залатанных миров
И заполнит, и разрушит,
Раздаваясь глуше, глуше,
Наши сорок сороков 2 2 Здесь – большое количество чего-либо. .

Не остави, пой смелее
Во спасение души.
Где заблудшее немеет
И не может, и не смеет,
Дудка Божия, дыши.

Когда всё обо всём придёт в словах,
Окажется живым небесный купол.
И ты, его смычка незримый взмах,
Неведомый доселе, станешь звуком
И полетишь. Ни крыльев, ни щелчка,
Одно сознание да жажда света —
Ничем не объяснимая пока,
Доселе незнакомая планета,
Твоя душа. И откровений суть,
Ты станешь слух и зрение святыни,
Так многое захочешь зачеркнуть,
Когда исполнится благое имя,
Одно во всём. Ни боли, ни теней
На высоте освобождённой сути.
И ты всё тот же? Легче и верней
Без пригвождённой человечьей ртути.
Продолжишь «я», служения птенец,
Благословишь завещанное царство,
Где волен миг без страха наконец
На торжество вселенское сорваться.

Я новый день глазами открываю,
На улице горланит шапито.
А я опять ищу дорогу к раю
И понимаю вновь – опять не то.
Опять не то, не так и не об этом
Шипит змеюкой вдовое окно,
Но почему я каждый день с рассветом
Хочу бежать оттуда, где темно?
Мой день настал, единственный у Бога,
Заветный путь сужается в окне.
Ещё чуть-чуть, ещё совсем немного,
И я проснусь на дальней стороне.
И будет день, и будут птичьи стаи,
И будут все влюблённые чисты,
Я из окна по капле вырастаю
И, не читая вслух, несу кресты.
Иду на свет, на правду, до испарин,
Зову пути, что век во мне молчат.
Ты не смотри, что слог высокопарен,
Куда страшнее злобы смертный яд.
Глаза открою:
– Милостив будь, Боже! —
Тебе несу молитвенный порыв.
Другая жизнь молитву подытожит,
В самой себе вселенную открыв.

Благослови живой пожить,
Любовь увидеть до межи
Благослови.
Живой, без розовых очков,
Пусть мир тревожен и суров,
Живой яви.
На миг один, но до черты
С Тобою перейти на «ты»
На миг один.
И став слезою наконец,
В ночи шептать: «Прости, Отец,
Среди годин».
Благословением Твоим
Приму растерянности дым,
Веди к любви.
Сердцебиением в крови,
Моим дыханием живи,
На пир зови.
Не покидая, не казни,
Лихую вечность отмени
По милости.
В поблёкшей веренице лет
Спаси животворящий свет
От гнилости.
Роди слова из пустяков,
Снимая тяжести оков
На паперти,
Не прогоняя прочь, брани,
Покуда двери для любви
Не заперты.

Жар в ладони собираю,
Но обжечься не боюсь.
На любовь благословляю
Пробудившуюся Русь.
Уголёчки-краснотолки
На руках оставят след.
Храмов вятские светёлки —
Заступление от бед.
Мне доверенное чудом,
Раскалилось докрасна
Слово русское под спудом
Кочегарского сукна.
Уголёчки на ладошке,
Долог век – не удержать,
Долгожданный свет в окошке,
За окошком благодать:
Русь суконная, родная
В снег упрятала холсты,
Вышла жалость нутряная
На белёные листы.
Схорони мою сторонку,
Уголёчки в ней чисты,
Одари молитвой звонкой
Верхосунские версты.

Я деревенской не была,
А сердце тянется к деревне.
У Верхосунского села
Заступник по угорам древний.
В руинах церковь на холме,
Десятки лет глазницы слепы,
Казанской матерью ко мне
Идут поруганные склепы.
Любовью боль обагрена,
Хранит прадедушкины вёрсты.
Прокоп с Прасковьей у окна
Считают фронтовые вёсны,
В них треугольники надежд
И ожиданье, ожиданье.
Верни округе, Благовест,
Бесценное воспоминанье.
Победа ходит по дворам,
Минуло лето, сорок пятый.
Молчит величественный храм
О возвратившихся ребятах.
Родятся у солдат сыны
И сядут в Божий дом за парты,
В советском тереме страны
Поверх икон повесят карты.
Им место предками дано
На кочегаровском угоре,
Покрыто ельником давно
Там человеческое горе.