Юрий О.Ш. - По эту сторону горизонта (несколько историй о вантузе, поэзии, бадминтоне, и кое о чём другом)

– «Инна …сталили…», – махнув рукой на мудрёное слово, Рифмач продолжил куда проще. – Ты вот, кто? – сантехник. А у сантехника смысл жизни какой? очистить мир от дерьма. Так тебе и карты в руки – покажи, что жизнь прожита не зря! А конпозицыю нашу назовём так: «Очищение внутренних органов от скверны».

– Я себе в задницу вантуз засовывать не буду! – решительно заявил Городихин, скрещивая на груди руки.

– Я сказал не про задницу, а про внутренние органы, – Рифмач подошёл к Городихину, расцепив тому руки.

– А какие тогда внутренние органы мы будем очищать? – заинтриговано поинтересовался Городихин.

– А те внутренние органы, что у нас в соседнем дворе обитают! – доверительно шепнул Рифмач на ухо Городихину, а потом долгим победоносным взглядом хмельных очей посмотрел на сотоварища.

Пока Городихин находился в замешательстве, Рифмач прошествовал в туалет, выходя из него с вантузом в руке.

– Хотя бы гуашь у нашего ваятеля найдётся? – поинтересовался Рифмач у Городихина, который всё ещё пребывал в сильном замешательстве.

Что бы хоть как-то взбодрится, Городихин вернулся к столу и плеснул себе в стакан немного самогона, на один глоток – не больше. Пить он долго не решался, внутри отчаянно мутило. Наконец, уловив момент некоего внутреннего «просветления» не без труда, но всё ж таки осилил уже ставшее для него почти непотребным пойло … и тут же ринулся в туалет, и понятное дело, совсем не за гуашью.

§ … / Судьба решается творца, / какие, к чёрту, сантименты, / наглее будь ты наглеца, / коль на кону аплодисменты. / … Пока Городихин терзался нутром над унитазом, Рифмач занялся поисками красок. Любых. Лишь бы два цвета должны быть в обязательном порядке – белый и чёрный – ведь именно такого окраса полицейский жезл 12 12 ГОСТ Р 51567-2000 Жезл регулировщика. Общие технические условия; см. п.п. 4.3.4. . В квартире Городихина Рифмач нашел много чего к художественному промыслу относящегося. Особенно преобладали рисунки обнажённых женских натур: со всех ракурсов и во всех позах, весьма непристойных, порой. Впрочем, некая непристойность Рифмачу очень даже понравились. И Рифмач, отчего-то воровато оглянувшись по сторонам (а чего оглядываться – Городихин-то известно, где) в совсем интимной части рисунка кончиком ножа аккуратно небольшую прорезь сделал. И посмотрел рисунок на просвет, восхищённо цокнув языком – вот оно! – сопряжение искусства и мирского бытия. Но кто оценит, кто? истинное овеществление нарисованного на бумаге, пусть и всего лишь одной из многочисленных на ней графических частностей (хотя, что во всяком творении любого художника есть частность, а что есть суть – вопрос, можно сказать, метафизический) … Другое дело, что и рисунок этот, и другие городихинские творения обладали одним, но очень существенным недостатком – они были рисованы стандартным (читай, тёмно-серым) грифельным карандашом. А Рифмачу нужны были краски, но никакого «колера»: гуаши, акварели, фломастеров, мелков … да хотя бы пластилина, на худой конец, упорно не находилось. И Рифмач: «Чтоб ты н ебыл куркулём, мол, гуашь – презрена, я б твой торс слепил углём, от «дупла» до хр ена!», – даже психанул от такой в квартире Городихина цветовых ресурсов неблагополучия. Впрочем, голь на выдумка хитра, особенно, если «голь» – это два мотка изоленты: белая и чёрная. И когда Городихину, наконец-то, полегчало и он, покинув свою «вчувствоприводящую» обитель, заявился в комнату с отчаянным желанием завалиться спать, его шкирка была тут же ухвачена Рифмачом.

– Жили мы в Одессе, фраера известные – я, и Мойши тесть … а в Одессе-маме, ночью, при тумане, тёмных мест не счесть, – блатным дискантом пропел Рифмач, вручая Городихину некий «вантуз-жезл». – При таком раскладе, мы не на квадрате 13 13 Квадрат – квартира (жарг.) , мы выходим смело, действуя умело, где дороги узкие, а витрины тусклые; кошельки и кольца отбираем сразу, барышень не щупаем – (тесть словил заразу) – со старух горбатых доли не берём; так вот мы и жили, жили и творили мрачные делишки, шо и сам Малевич, мастер кисти чёрной, нам бы отдал честь!»

– Я спать хочу, – жалобно простонал Городихин, артефакт Рифмача, что в чёрно-белую полоску, из рук, впрочем, не выпуская.

– Спать, в то время, когда на кону лежат наши законные четыреста кусков!? – вознегодовал Рифмач так, что даже свой дар поэтической речи на время потерял 14 14 А потому и отсылка к одному из его высказываний в прошлом: «Тот не герой, кто млеет или блеет, герой фортуну нагло лапает за самую за суть, и у судьбы промежность вмиг желанием шалеет, и всё, планиде, обольщённой от героя, уж не увильнуть!» .