Олеся Головацкая - Асфальтовые ночи. Премия им. А. Ахматовой

«А смысл? Зачем?» Осталось без ответа.
Гадать на рунах впору да на картах,
С каким же всё-таки летел ко мне приветом
Почти что в ночь в конце восьмого марта.

Но главное – хватило поцелуя,
Чтоб ты исчез без писем и звонков.
Нет, видно, не понять мне ни в какую,
Где логика в поступках мужиков?..

Мне б врасти с руками в сроки:
До утра морить уроки,
Бередя мозгов броженье,
Опуститься в поступленье
Под печальную опеку
Девятнадцатого века
И затем за век двадцатый
С полки спешить том пузатый,
Структурировать в три тура
Гениев литературы,
Вдохновенно не лениться,
А учиться и учиться…

Но моя башка забита
Лишь тобою – паразитом!!!

В громадном зале, сотканном из эха, —
Величие бесцельных разговоров.
Для гордых стен привычная утеха —
То съезд, то круглый стол, а нынче форум.

Наверно, для чего-то это нужно —
Циклично здешний воздух сотрясать.
Ах, если бы из шквала звуков чуждых
Твой голос, как мелодию, собрать!

Метафизичный, как у Заратустры,
Для всех, ни для кого поток из фраз…
Я ж в бликах хрусталя безмолвной люстры
Увидеть свет хочу родимых глаз.

Я сижу на пороге ночи,
Ноги зябнут в вечерней дымке.
Ветер снег по земле волочит,
Засыпая твои тропинки.

Время стынет в горячей кружке…
Невесомо, как пар от кофе.
Отодвинута чьим-то «нужно»,
В пустоте собираю строфы…

Город рвут на куски маршрутки
От рассвета и до заката.
Где же ты? В телефонной трубке…
На другой стороне циферблата…

Смешно, но я опять пишу стихи,
Как семиклассница, страдая от разлуки.
Пытаясь вспомнить жар твоей руки,
Сама себе тру до мозолей руки.

Я знаю, это взрыв сиюминутный.
И большего наивно мне желать.
Но снова ветер в голове попутный
Маняще шепчет: «А чего же ждать?»

Хочу любви! Такой, как в сериале,
Сносящей все преграды на пути.
Мы все в земле окажемся в финале,
Поэтому, пока живешь, лети!

Не знаю, есть ли после смерти жизнь на небе,
И не у кого это разузнать.
Так что моей душе при жизни треба
С тобой по поднебесью полетать.

Когда несёшь в ладонях небо,
То снова учишься ходить,
Чтобы движением нелепым
Его случайно не разлить.

Оно колышется, чуть тронешь —
Все пальцы в липких блёстках звезд.
Я так боюсь чужих ладоней,
Враждебных взглядов вкривь и вкось.

И даже вздохов посторонних
Пыльцу необъяснимых чар —
Скрываю в лепестках ладони,
Как самый сокровенный дар.

Так в темноте толпы прохожих,
Маршрутной давке дней свирепых
Храню в ладонях осторожно
Моё мерцающее небо.

Кухня в моей «хрущёвке» —
Пять с небольшим квадратов.
Нужно немало сноровки,
Чтоб сделать ее опрятной.
Только в твоих идеях
Я сомневаться не смею.

Стулья, столы складные,
Шкафчики в стиле «мини» —
Часто все выходные
Ты проживал в магазине.
Стильно, удобно, компактно —
Просто взглянуть приятно!

Жалко, что все новинки
Не унесёшь в корзинке,
И твоего бюджета
Вряд ли не хватит на это.
Шлю стихотворный релиз
В надежде на новый приз.
Если придётся в тему,
Жди в свою честь поэму.

Мой год – двенадцать месяцев,
Двенадцать подзатыльников,
Двенадцать цифр – как лестница
До твоего мобильника.

Заветная трубка.
Заведомо жутко.
Сиреной вдруг взвыл телефон.
Дрожащей рукой,
Дребезжащей щекой,
Всей вечностью чувствую: он!
«Ау?!» – в ожиданье,
Но аут молчанья,
Обстрел пулемётных гудков…
Бессильная злоба.
Бесовская проба —
Междугородняя любовь.

Картонные стены. И солнце сквозь тучи.
Сакральные блики палящего сердца.
Все тайные помыслы ветер озвучит —
Надежды, что снова живут по соседству.

И снова дневник заштрихован стихами,
С обветренных губ бесконтрольно – слова…
Весна на лице проступает местами.
И я понимаю, что снова жива…