Татьяна Аржакова - Золотые зеркала. Премия им. А. Ахматовой

Его почерк прозрачен и точен,
Он весеннему гомону рад,
Как разбуженный сон многострочий,
Заключённых в живой звукоряд.

Он под губчатой снежною пеной,
Под твердыней не тающих льдов,
Он – спасение жизни согбенной
И стремящийся в небо альков.

Словно новая песня о старом,
Проникая в прожилки весны,
Он бежит по её капиллярам
И стекает с её крутизны

Золотыми дождями по коже,
В сердцевину отпущенных дней…
Дух земли в небесах растаможен,
Чтобы стали мы небу родней.

Золото, золото в каждом окне, —
Только подставьте ладони,
Солнце стекает, не надо огней,
Лица светлей и иконней.

В них отражение всех перемен
Века царей и вассалов:
Поступь чеканная, бляхи ремней,
Гул, доносимый с вокзалов.

Кто это мечется – куль на куле? —
Хлёстко не нам отзываться.
О безвозвратных – до края налей,
Об остающихся – в святцах

Будет прочитано лет через сто,
Может быть раньше, кто знает.
Цирк отъезжает, закрыв шапито,
Клоун, безвкусно зевает.

Беглому – воля, оседлого – рай
встретит в стране Новоселов,
И белоствольного древа кора
Посвистом жизни веселой.

Этот древний огонь не вспугни, сохрани,
Ведь горячее сердце любовью богато.
Он сиянию солнца и молний сродни.
Он как ангел сроднился с мечтою крылатой.

Он вне времени, значит, и вне дележа.
Просто ждёт… когда жмых недозрелого солнца
Закатает в закаты слепая душа,
Вот тогда он от сердца над ней посмеётся.

И покажется небо с овчинку, вполне,
Словно Пастырь, устав, бегло выстелил ложе;
Покачнётся весь Мир и замрёт на волне,
За спиною свое оперение сложет.

И когда будет сердцу перечить невмочь,
Когда голос его в глубине отзовётся,
Отворятся объятия, выпустив ночь,
Золотым отражением выплеснув солнце.

Опять в ночи опаловые блики
И профиль, что с богиней древней схож.
Бессонница – тиха и многолика,
С подвескою небесной – в лунный грош.

Как маятник отмеривает бденья,
Смиряя сны лампадами огней, —
Должно быть это символ восхожденья
В иные дали видится в окне?

Подлунный мир, внимая откровеньям,
Давно смирился с волею судеб —
Как парус в ожидании волненья,
Как птица, собирающая хлеб.

В убытке ли, рождении – не важно.
Календари, уймите вашу прыть!
Под нею жизнь слоит многоэтажность
И учится Божественно любить!

Там, где ширь полей радует,
Просит отпустить здешнее,
Выгнут небосвод радугой,
Тянет за собой стрежнями.

Высится лесов звонница,
Тянутся луга травами,
Здесь сама любовь молится,
Ветер шелестит правдами.

В таинства её вхожая,
Прежнею томлюсь жаждою,
Мне срастись бы с ней кожею,
Чтоб изгладить дрожь каждую,

К голосу прильнуть Отчему,
Сердцем вознестись в звёздное,
Прежней стать его дочерью,
Таинством любви созданной.

Камнепадом язвительно-колким
В огород не мечите ничей —
В общем сене простая иголка
Поострее меча палачей.

Нынче время велит по-иному —
Братской складчиной в общий удел,
Вечной памятью каждому дому,
Что от нечисти вражьей истлел.

Передумаем, перелопатим,
Перепашем – жалей-не жалей,
Лишь бы рвенья хватило и стати,
Лишь бы не было минных полей!

Отдохнем от Чеширского сыра
И с улыбкой довольных котов
Подзаштопаем тёртые дыры
На локтях от казенных столов.

Больше радости – в ней продолженье!
Добротою наполним сердца!
Жизнь сама выдвигает решенья
Молчаливым кивком мудреца.

Майские ночи черны и густы.
Звёздные бусины изредка блещут.
Майские очи по-детски чисты,
Взглядом одним воскресят и излечат.

Будет рассвет врачевать на местах,
Гладя домов заоконные пяди,
Будет на лицах истаивать страх,
На красоту мироздания глядя,