Владимир Коблов - На краю октября. Премия имени Н.С. Гумилёва

Весь день стремился «это» донести
До всех умов друзей своих, знакомых.
«Оно» же становилось невесомым
И лишь мешало всем им на пути.

Переживая, день закончил свой.
И с вечером здоровался за руку.
Ложился спать с настойчивою мукой,
И с ней шагнул к себе в ночной покой.

И там узнал, что «нечто»… устарело.
Ну как же так?!. Что, силы тратил зря?..
Всплывали рядом чьи-то якоря…
А я глядел на них оторопело…

Но вот забрезжил утра новый свет,
Мне предлагая радостно обняться.
В задумчивости начал одеваться:
«А как же мой во дне вчерашнем след?»

Но утро зажигало новый день.
На топливо ушли мои тревоги.
Я рад, что пригодился в этом многим.
Легко сдвигаю кепку набекрень

И слышу снова: «курица…», «яйцо…»
Как важно кто-то «это» всё бормочет,
Но кепку набекрень принять не хочет.
Я улыбаюсь важности в лицо…

Они занимались любовью.
А чем же ещё заниматься?
Любви захотелось остаться,
Склонившись у них к изголовью.

Хотя бы только до утра…
Хотя бы лишь до рассвета!
Пусть подождёт планета.
Устала быть только мудрой.

А с ними выспаться можно
Спокойно и неторопливо.
С рассветом через крапиву
Вышла от них осторожно.

И мокрыми были ноги,
Зато на лице – улыбка.
Не скрипнула даже калитка,
Лёгкой желая дороги.

Лёгкость? Ну да, обычно
Этого жаждут люди.
Путь же бывает труден,
Но для любви привычен…

Мы не обязаны быть похожими…
Мир наш, однако, имеет рамки.
Вписано всё: друзья и прохожие;
Храм и застенок; детские санки…

Воли своей пределы очерчены.
Под патронажем свода законов.
Оптимизацией каждый мечен и
Очень послушен набору канонов…

Или всё это – заумь фальшивая?
Вот: бери, претворяй мечтания!
Марионетка всегда ли учтива?
Кластер дадут для мироздания…

Кода двоичного надо слушаться.
Есть стремленье к новому уровню.
А если вокруг многое рушится?
Спрячешься под клавиатурою?

В прошлом мои машинки печатные.
Сам в наборе использую цифры.
Техники новой кнопки занятные.
Сколько различной доступной «инфы»…

Повод даётся для возмущения…
Рукоплескать ему не хочется.
Код оцифруют у вдохновения…
Чтоб соблазнить все одиночества…

Снова дождь прошёлся по своим делам.
Побывал везде: в полях… на крышах…
Босиком прошлёпал по моим стихам.
Я шаги его отчётливые слышал.

И неважно, что намокли все слова
На листах моих на столике садовом,
Где размокшее печенье и халва
Были утром к чаепитию готовы.

Важно только, что напоена земля.
Важен листьев блеск, как изумрудов.
И, в наивности промокший, важен я —
Не листов моих исписанные груды.

Ах, полезно как бывает промокать!
Чтоб набухли почки новых истин…
А набухшее способно прорастать,
Распускать цветы свои и листья.

Замирая, чистоту вдыхаю я.
И, не высохший, внимаю этой песне.
Как просты слова прошедшего дождя!..
Как понятна тема поднебесья…

У камней, людей и улиток
Время жизни, конечно, разное.
Кто-то более-менее прыток,
Свой кусочек отмеренный празднуя…

И грустят, и смеются по-своему
Муравей и личинка в яблоке.
А дома… Сколько их построено:
Гнёзда, норы; термитник в Африке…

И делить абсолютно нечего
Леопарду и черепахе.
Я об этом задумался вечером,
Распахнув полы у рубахи…

Потому что тепло и лето.
Небо – синее. Небо – мирное.
Написать захотелось об этом
Что-то очень-очень недлинное…

Современные скорости – разные
И в мышлении, и в наблюдении…
А душа потихонечку празднует
Строчки новые в стихотворении…

Какая славная весна!..
С зимою дружит, дружит с летом…
Сказать так хочется об этом,
Что аж порою – не до сна…

И вижу: не один такой
В восторге тихом пребываю.
Я осторожно наблюдаю
И за людьми, и за собой…

Вокруг бушует откровенье!
И этой радости напор
Не предъявить весне в укор,
Ведь это – жизни вдохновенье!