Рим Юсупов - Последний классик. Роман в стихах. Том первый

И вот уж, церкви показались,
Богатые особняки.
В Елец въезжая, он не радость
Испытывал, а боль тоски.
И вот уж, церкви показались,
Богатые особняки.
9
Весь город не заметишь сразу,
Его впервые посетив,
Ты с ним, ничем ещё не связан,
Не им, пока ещё ты жив.
Чужой, таинственный, громадный
Навис он плотно над тобой.
В нём сладость рая, муки ада
И ненависть в нём и любовь.
Тоска в нём связана с печалью.
Грустны его живые дни.
В нём нет тревожного молчанья,
Покоя, чистой тишины.
Он полон запаха и дыма
Заводов, фабрик, мастерских.
Их, нудный гул, неутомимо
Плывёт вдоль улиц городских,
Вползая в окна даже ночью.
Привыкли люди все к нему.
Но что, поздней, он, напророчит
Тот гул, герою моему?
10
Но для Ивана город чужд.
В него он только что въезжает.
На улице немало луж —
Они зеркально отражают
Дома, коляски и людей
Гуляющих по тротуару.
Как жаль, что вечереет день.
Закат алеет уж, пожаром.
Но улиц сумраки густы,
Хотя дома все различимы.
Друг к другу те дома близки,
И нет прохода между ними.
Одни из них, так высоки,
Что с головы картуз сорвётся.
Поднимешь голову – в виски,
Кровь неожиданно прильётся.
Молчал Иван, въезжая в город,
Словно, задумавшись о том,
Что, может быть, себе на горе,
Покинул он, любимый дом.
11
И было так судьбе угодно —
У мещанина стал он жить.
И никакой тебе свободы.
Тяжёл его унылый быт.
И скромен завтрак и обедом
Обильным, не накормят здесь.
Всё в меру. Может и не бедно.
Но дома, мог всегда он, есть.
А здесь, по времени всё было,
В назначенные всем часы.
Мещане тихо, скромно жили,
Жизнь, складывая на весы.
Ни как отец его – он мог бы
Всех изобильем удивить.
А здесь весьма ценили бога,
Всегда стараясь в храм ходить.
Степенно, мирно, тихо жили
Мещане, к подвигам не рвясь.
Не знаю, как они любили,
Но в них отсутствовала страсть.
12
Их жизнь и чувствовал, и видел
Иван, поскольку с ними жил.
Но, он, мещан не ненавидел,
Хотя, пока и не любил.
Был слишком юн, не понимая,
Что в этой жизни все равны.
Он возвышал себя, считая
Дворян, опорой всей страны.
Ведь их достоинство от бога.
И щит, и меч им богом дан.
Сын дворянина, разве мог, он,
Вдруг опуститься до мещан.
И герб его великолепный,
Достойный прошлой славы, был.
Но, вслух не говоря об этом,
Иван, довольно скромно жил.
А чем кичиться, всё беднеет
Его дворянский, древний род.
Да, был когда-то он виднее.
Ну, а сейчас, наоборот.
13
Не все, но многие дворяне
Так обеднели, что теперь
Перешагнув величья грани,
Встать не сумели от потерь.
Всё то, что приносило радость,
Как будто кануло на дно.
От прошлой роскоши осталось
Воспоминание одно.
Сиянье прошлых дней исчезло.
Их мир священный увядал.
Хотя живут, ещё, над бездной.
Хотя не каждый в бездну пал.
Но что их ждёт? Неумолимо
Стирает время блеск родов.
На славу, памятью хранимой,
Уж, оседает пыль веков.
Величие дворян, похоже
Сгорает, как закат времён.
Вот и отец Ивана, тоже,
Уже, почти что разорён.
14
Иначе, стал бы, он, Ивана
Определять к мещанам в дом?
Об этом думать даже странно.
Но что поделать – беден, он.
Конечно, знал Иван об этом.
Но он зависел от судьбы,
И говорил себе: «Не сетуй!
Вся жизнь, пока что впереди.
Всё в мире может измениться,
Но чтобы не попасть впросак
Конечно, нужно мне учиться.
Все начинали в жизни так.
Вот Пушкин. Кто он до лицея?
Когда же, лицеистом стал,
Он приобщился к яркой цели,
И может сам не ожидал,
Что весь стихами вдруг взорвётся.
Лицей открыл поэта в нём.
Теперь, сияет словно солнце
Поэзии российской, он».
15
Так рассуждал Иван, возможно.
И надо было полагать
Был прав. Хотя довольно сложно
Свою судьбу предугадать.
И он, умом к стихам тянулся
И он поэтом стать хотел.
И в нём давно бурлили чувства.
Но он их высказать, не смел.
Кому же, хочется, чтоб тут же
Его надменно пресекли,
Что мол, таких стихов не нужно.
Они, быть может и милы.
Но нет в них прока, только рифмы,
Что благозвучие таят,
Душе подсказывают ритмы,
Но ни о чём не говорят.
Бросай писать ты, вирши эти.
Тебя дела другие ждут.
И тут же, в нём убьют поэта
И страсть души его убьют.
16
Но к радости своей и нашей
Он их писать не перестал,
Кропал, хотя и было страшно,
Когда он в суть стихов вникал.
Писал, зачёркивал и снова
Их беспощадно в клочья рвал.
Он относился к ним сурово,
И всё ж, любовью к ним пылал.
Не многие из них попали
В его заветную тетрадь,
И, затаившись, ожидали
Перерожденья благодать.
Когда, Иван перебирая
Стихи, вновь будет ими жить,
Словами, строками играя,
Их в совершенство превратит.
Никто в те дни, не знал о том, что
Стихами занят он порой.
Подросток, мальчик, что он хочет,
Попав случайно в мир иной.