Рим Юсупов - Последний классик. Роман в стихах. Том первый

25
Народ в безграмотности мрачной,
Ещё, как прежде, молча жил,
Хотя талантом обозначил
Своих ремёсел рубежи.
И достигал святых пределов
В искусстве, украшая быт.
И устным творчеством, умело
Он письменность мог заменить.
И всё ж, душа его стремилась
Письмом и чтеньем овладеть.
Ему бы, многое открылось.
Невежество – причина бед.
Крестьянам хочется учиться
И обучать детей своих.
Не зря, решили разночинцы,
Учить в народных школах их.
Они учились аккуратно.
Их восприимчивость легка.
Ну, а в гимназии? Оплата,
Там, за учёбу высока.
26
Купцам, наверно лишь под силу,
Платить за собственных сынков.
В гимназии их много было,
Среди, иных учеников.
Невероятное случилось:
Сыны дворян, мещан сыны,
В одной гимназии учились,
Как будто, все они равны.
И вот, забыв былую гордость,
Облагораживают жизнь.
С самодержавием народность,
Здесь, в школе, словно бы, слились.
И православие над всеми,
Главенствовало, как всегда.
Конечно, в их соединенье
Цари не видели вреда.
Наоборот, своей доктриной,
Превознесли, его, поздней —
Вокруг себя, необходимо
Объединить, им, всех людей.

27
Уваров, просветитель мудрый,
Министром просвещенья, став,
Царю и приближённым людям,
Внёс образования Устав.
А в нём как раз и закреплялась,
Суть императорских идей,
Что стержнем истинным являлось,
Образованию тех дней.
Над всеми школами России
В те дни, Уваров предлагал
Контроль правительства усилить.
И царь не зря ему внимал.
Другой министр просвещенья,
Сабуров, ближе к земству был.
Семьи и школы связь, священной
И нужной детям находил.
Недолго он служил: похоже,
Царь пост другой ему берёг.
Барон Николаи, он тоже,
Министром был один лишь год.
28
При нём, народные все школы
В сеть образования вошли,
Конечно же, по царской воле
И смысл великий свой нашли.
Пусть типа низкого, но дети
Смогли те школы полюбить.
Он их от подчиненья церкви,
Не зря старался оградить.
В тот год и стал Иван учиться,
В Ельце, в гимназии своей.
Но о гимназии в нём мысли.
Гораздо проще и скромней.
Он озабочен, озадачен.
Жизнь вне свободы немила.
Не увлекли его пока что,
Надменные учителя.
И даже тот предмет, который
Он уважал или любил,
Порой ему казался вздорным —
Видать учитель был не мил.

29
Ах, Пушкин! Как ты, об учёбе,
Веленьем бога, смог блеснуть:
«Мы все учились понемногу,
Чему-нибудь и как-нибудь».
Они навек запали в сердце
Любого русского. С тех дней,
Сказать красивей не надейся.
Та фраза в памяти людей.
Кто б, смог, так искренне, так чисто
Легко для всех, произнести
Простые, низменные мысли
И их над миром вознести.
Смысл слов, как будто бы тревожит —
Не о невежестве ли, речь?
Но кто нас правдой обнадёжит?
Кто сможет нас предостеречь?
Просты слова, но как им рада
Душа, в обители земной.
В них ощущаю я наглядно,
И грусть, и юмор золотой.
30
Зачем пишу я строки эти,
Да потому что, и Иван
Учился, как-нибудь, заметив
В словах наставников обман.
Трактаты их, детей смущая,
Любую страсть убить могли.
И ничего не обещали
И ничего в них не зажгли.
Ведь день за днём, невзрачно, тупо
Им приходилось излагать
То, что предписано. И глупо
От них восторгов ожидать.
Свободы нет. Любые мысли
Перепроверены давно.
В них нет возвышенности чистой.
В них то, что цензором дано.
В той сероватой атмосфере,
Где сложно истину понять,
Не знал Иван, чему поверить,
Увлечься чем, чем воспылать?

31
Но он легко учился, память
Его спасала много раз.
Иван, накапливая знанья,
Переходил из класса в класс.
Но, смысла истинного в этом
По-прежнему не находил.
Конечно же, не все предметы
В гимназии Иван любил.
Не смог учитель-математик
Зажечь к предмету интерес.
И, на другое время тратил,
Иван, стихам отдавшись весь.
От грусти, серости забвенья,
Однообразных, тусклых дней,
Он уходил в стихотворенья —
В мир свежих мыслей и страстей.
Мы все, им с детства отдавались
И выражали, кто, как мог,
Души изысканную радость,
Любви пленительный восторг.
32
Ивану стал привычным город.
Довольно часто он гулял
Вдоль длинных улиц, разговорам
Людей, живущих в нём, внимал.
Здесь, в сентябре, об урожае,
О хлебе разговор вели.
Зерна обилье поражало.
Хлеб в город тоннами везли.
Мещане их перекупали,
Крестьянам воздавая честь.
На рынках хлеб с телег ссыпали.
Был город в хлебном духе весь.
Слив, груш и яблок изобилье
И горы всяких овощей,
Базары, рынки завалили,
Как прежде радуя людей.
Здесь, в городе, как птичек райских,
Красивых девушек не счесть.
На шарабанах и колясках
Купцы, степенно едут, здесь.