Рим Юсупов - Последний классик. Том второй

34
У Куровских он жил в Одессе,
У друга. Вновь они, вдвоём.
У моря вспоминают вместе,
О путешествии своём.
Незабываемые Альпы,
Ущелья гор и блеск вершин,
Дома швейцарцев аккуратных,
Костров пастушьих сизый дым.
И звуки музыки из рога,
Что наполняли царство гор…
Приятно вспомнить им о многом,
Не позабытом до сих пор.
Но Бунин тосковал, не мог он,
В Одессе сердце разрывать.
Могла лишь дальняя дорога
Его от грусти оторвать,
Развеять сумрачные мысли,
Изгнать ненужную тоску.
Опять на родину решился
Уехать он, через Москву.
35
И вот он в поезде, как прежде,
Вне тишины и суеты.
Растеряны его надежды,
Забыты дивные мечты.
Поэт, уже не сомневался,
Что он чего-то потерял.
А поезд, словно и не мчался,
Хотя всё время грохотал.
Казалось, поезд не стремился
Преодолеть рубеж времён,
И слишком медленно тащился
И тряс немыслимо вагон.
Но, так не думалось соседям,
Устроившихся, рядом с ним.
А за окном, над белым снегом
Тускнела призрачная синь.
Всё гуще звёзды наплывали
На небо, отражая блеск.
И время, словно бы теряло,
К земле и к людям интерес.

36
Вновь у Пушешниковых он.
Опять в Васильевском. Здесь рады
Ему племянники. Их дом,
Стал для писателя отрадой.
Здесь тихо, мирно и тепло,
Хотя декабрь морозит сильно.
Здесь время медленно текло
И жертв невинных не просило.
Не надо было зря кромсать
Дни на не нужные соблазны.
Вновь Бунин начал здесь писать
Стихи и дивные рассказы.
И снова мыслью уходил
В живую красоту природы.
Он и для чтенья находил
Отрезок времени свободный.
Коран и Библию читал,
Поэзией их удивляясь.
Из них он многое познал,
Их мудрость сохранить стараясь.
37
Он здесь же, встретил Новый год —
Год тысяча девятьсот пятый.
Не зная, что его в нём ждёт.
Ждать счастье каждому приятно.
Надежде каждый посвящал
Свои мечты, и Бунин тоже,
От жизни лучшей доли ждал.
Но время было ненадёжным.
В нём было множество причин,
Чтоб сделать жизнь невыносимой.
Уж, в январе, вдруг получил
Письмо он о болезни сына.
И не оправился, иным
Письмом сражён был: «Умер Коля…»
Недавно только был живым,
Скончался вдруг от страшной кори.
Ослабло сердце, не смогло
Преодолеть болезнь. Не знает
Об этом Бунин ничего.
И сам, как будто умирает.

38
Одна потеря за другой,
Вчера лишь Чехов, друг любимый,
И вот сегодня сын родной,
Его душе необходимый —
Ушли, исчезли, улетев,
Подобно ангелам в синь неба.
Смерть сына, из иных смертей,
Казалась Бунину нелепой.
Такой красивый, светлый лик,
Такая яркая прозрачность
Души! А умер, как старик,
Отдавшись телом смерти мрачной.
Кто в этой смерти виноват?
Конечно, мать не доглядела.
Пусть не удачным был их брак,
Но с сыном быть – святое дело.
Мать предназначена любить
И охранять дитё родное,
В любой болезни рядом быть,
Душой, не чувствуя покоя.
39
И вновь поэт беде отдался,
В тоске глубокой утонув.
Он в боль живую превращался,
В безмолвье душу окунув.
Былые радости и страсти
Спеша отвергнуть и забыть.
И было некому признаться,
Что невозможно стало жить.
Ломала жизнь его, как ветку
Ломает ветер штормовой.
Поехать он решил в Огневку,
Там жил отец его родной.
Хотя и старым стал, как леший,
Но вовсе не был он чужим.
Отец лишь мог его, утешить,
Каким-то способом своим.
Он мог по-своему отметить,
Зигзаги ветреной судьбы,
Признав, что жизнь в руках у смерти,
А люди – времени рабы.

40
Ему как будто полегчало,
Но боль его не отошла.
На зов времён не отвечала
Его притихшая душа.
Он, побледнев, преобразился,
Устав, как высохший старик.
И к новым целям не стремился,
К страданьям, словно бы, привык.
Такие горести, легко ли,
Преодолеть, борясь с судьбой?
Но и в деревне нет покоя.
Здесь, в тишине страшнее боль.
Гнетут чудовищные мысли
О безвозвратности потерь.
В Москву желает возвратиться,
Он к брату Юлию, теперь.
Всегда ему он доверялся,
Любую тайну мог открыть.
И Юлий с ним не расставался,
Стараясь к жизни возвратить.
41
В Москве немного оживился,
Поэт, среди иных людей,
И к лучшему переменился,
Не покоряясь злой судьбе.
Хотя по-прежнему не пишет,
Он ни рассказов, ни стихов,
Но чей-то глас диктует свыше
Ему отрывки дивных слов.
Надолго их запоминая,
Он для стихов их бережёт,
И жизни разумом внимая,
Мгновенья радостного ждёт
Чтобы стихами вновь пролиться,
Рассказами запечатлеть,
Живые трепетные мысли,
Отторгнув из сознанья смерть.
Хотя как будто невозможно,
Ему теперь, вне сына, жить,
Преодолеть судьбу он должен,
Чтоб свой талант не погубить.