Рим Юсупов - Последний классик. Том второй

9
Как не желал Найденов, всё же,
В музеи с Буниным ходил.
Себя сомненьями тревожа,
Любви к ним он не находил.
Они и в Каннах побывали
И в Монте-Карло, как и все,
Немного денег проиграли,
В игре одуматься успев.
Из Ниццы дальше покатили,
Уже в Италию они.
И во Флоренции пожили,
Под небом чистой синевы,
Хотя порой и омрачали
Их снеговые облака.
Но вовсе не было печали
И не томила их тоска.
Их и Венеция сумела,
Как всех иных, очаровать,
Хотя Найденов то и дело,
Пытался, как всегда, ворчать.
10
Не зря Венеция осталась
В душе поэта навсегда,
Как непредвиденная радость
Людского, дивного труда.
И красотой, и вдохновеньем,
И дивной прелестью своей,
Она пронизывала время,
Легко плывущее над ней.
Оглядывал он острым взором,
Не без живого торжества:
Святые, вечные соборы —
Приют любви и божества,
Дворцы изысканного стиля
Архитектуры древних лет.
Издалека, над морем синим
Сверкал их гордый силуэт.
А по каналам гондольеры
Плыли, куда-то не спеша.
Здесь красоте смогла поверить,
Поэта чуткая душа.

11
Здесь Бунин, сердце растревожив,
Познал величие времён.
Ведь здесь и Байрон был, он тоже
Венецией был восхищён.
Немало гениев Европы,
Венеции отдали честь.
Признаться Бунину охота,
Что он не зря сегодня здесь.
Любой писатель и мыслитель,
Любой художник и поэт,
Не зря в Венецию стремится,
Спеша оставить в ней свой след.
Спеша надолго зарядиться
Её нетленной красотой,
Чтоб навсегда оставить в мыслях
Ту, красивей которой нет.
И Бунин тоже был не в силах
Здесь, хоть немного, не побыть.
И всё же, родина, Россия,
К себе тянула, как магнит.
12
И Бунин не сопротивлялся,
Услышав зов страны родной.
Найденов же, и вовсе рвался
В Москву, на родину, домой.
И из Венеции «с экспрессом»
Уехали друзья в Москву.
В вагоне им совсем не тесно.
И Бунин вновь примкнул к окну.
Там горы снежные, долины
И небольшие города
Мелькая, проносились мимо
И исчезали навсегда.
Но не из памяти – надолго
В себе их Бунин сохранит,
Как промелькнувшую свободу,
В мгновеньях чьих привык он жить.
А поезд мчался, не теряясь
Среди белеющих снегов,
Пока Москва не показалась
С весёлым шумом голосов.

13
Москва наполнена движеньем
И неподдельной суетой.
Весёлым этим оживленьем
Отвергнут был людской покой.
Все были заняты делами,
Хотя по-прежнему зима,
Играет снежными ветрами
И непривычно холодна.
Февраль, всегда он расторопен
И щедр на вьюги и снега.
Здесь холоднее, чем в Европе,
Но это вовсе не беда.
Наоборот – бодрее люди
И здоровее может быть.
Но климат людям не подсуден.
В любое время нужно жить.
Зимой живёшь ты или летом,
Не в этом всё же, жизни суть.
И Бунин тоже знал об этом,
Живя легко, не как-нибудь.
14
Вновь по редакциям он ходит,
Стихи, рассказы отдаёт.
И время нужное находит —
И вновь шедевры создаёт.
Стихи и новые рассказы
И даже повести опять,
Всплывают блёстками алмазов,
Готовых в днях любых сверкать.
То снова он спешит на «Среду»,
К коллегам близким и друзьям,
Легко внедряясь в их беседы,
Забыть которые нельзя.
То в ресторан идёт с друзьями,
Спеша стихами их увлечь.
В Москве всё время Бунин занят,
Во власти творчества и встреч.
В Москве, вновь Чехова он встретил
И был, конечно, очень рад.
Хотя, как многие, заметил,
Что Чехов видимо ослаб.

15
Болезни, явно он поддался,
Был бледен, ничего не ел,
Хотя, как прежде улыбался,
На всех приветливо глядел.
Наверно, силы иссякали,
Теряла живость в сердце кровь.
И лишь душа не уставала,
Храня в себе его любовь.
В кругу друзей побыв немного,
Простившись с ними, он ушёл,
Наполнив Бунина тревогой,
Рождая в нём незримый шок:
Как быстро изменился Чехов.
Лишь шесть недель прошло с тех пор
Когда и с юмором и смехом,
Они вели свой разговор.
Был оживлён и бодр писатель,
Рассказам Бунина внимал,
Стараясь, тут же, отыскать в них,
Для тем своих материал.
16
Болезнью Чехова, безмерно
Был в дни те, Бунин удручён.
И всё ж, по-прежнему не верил,
Что потеряет друга, он.
А жизнь звала его в дорогу.
И как всегда, легко и вдруг,
Отбросив лишние тревоги,
Он уезжает в Петербург.
Знакомый путь вновь повторяя,
Бежит по рельсам паровоз.
Тьму ночи снова озаряет,
Летящих искр созвездье звёзд.
Мелькают быстрые деревья,
Белеют яркие снега.
А Бунин, новым грёзам внемля
Сидит, как прежде у окна.
О чём его живые думы
Плывут, в сознание скользя? —
Об этом знает сам лишь, Бунин,
В стихах, поздней, чтоб рассказать.