Рим Юсупов - Последний классик. Том второй

98
Как много странного, чужого,
Необъяснимого, как страх,
Непостижимого и злого
В иных рассказах и стихах.
Зовущих к грусти, к горю, к боли
Сквозь тьмы чернеющий предел.
Никто из них святой любовью
Мир озарить не захотел.
Стих каждый, страшное явленье,
Крушенье мира предрекал.
Поэт, считая, что он гений,
Аплодисменты принимал.
«Долой всё! Мир пора разрушить!» —
Кричал, уже иной поэт,
Смущая злом живые души,
Ревя над залом, как медведь.
И третий тоже бесновался
И громко бурю призывал.
И крик его в сердца врывался,
И вглубь сознанья проникал.
99
Но Вера, выслушав угрюмо,
Стихи, не стала в них вникать.
И вдруг на сцену вышел Бунин,
И тоже стал стихи читать.
Читал он громко, с должным чувством,
Чтоб зал сумел его понять.
К ней не могла не прикоснуться
Живых стихов тех, благодать.
Читать так, звучно, но не строго
Не удавалось никому.
Не зря запомнились ей строки
Стихов, написанных в Крыму:
«Весна! Темнеет над аулом.
Свет фиолетовый мелькнул —
И горный кряж стократным гулом
Ответил на громовый гул.
Весна! Справляя новоселье
Она весёлый катит гром.
И будит звучное ущелье
И сыплет с неба серебром».

100
Его стихи своей отрадой,
Природной, явной красотой,
Несли невидимую радость,
Пленяли душу чистотой.
В них находила Вера счастье
И удивительный покой
Не зря же, стала озаряться,
Душа любовью золотой.
У Зайцевых в квартире, вечер
Литературный в ноябре,
Был встречей двух сердец отмечен.
Он душу Бунина согрел.
Они, как будто спохватились,
Соединенные судьбой,
И, не случайно, озарились
Любовью истинной, живой.
Быть может и не самой первой,
Зато желанной и святой,
Неповторимой, чистой, верной.
Им долго жить любовью той.

1
С тех пор их встречи не кончались,
Хотя мать Веры и отец,
Дочь убедить свою старались,
Чтоб не спешила под венец.
Ведь молода ещё. Болезнью
Бывает первая любовь.
Но спорить с Верой бесполезно,
Она спешит к поэту вновь.
Конечно, понимала Вера —
Поэты часто не верны.
И всё ж, стихам его поверив
Нашла в них искренность любви.
Они к венчанью не спешили.
Но кто бы, мог им запретить
Любовь, чьей сутью оба жили,
Не смея по-другому жить.
В те дни неведомая сила
Влекла друг к другу их, не зря.
Любовь, их к счастью возносила,
Блаженство дивное даря.
2
Так поздней осенью свершилось
Всё то, о чём поэт мечтал.
Судьбой подаренную милость
Он пылким сердцем ощущал.
Душа любовью озарилась.
Но нужно ехать в Петербург.
Там дел немало накопилось —
Его издатели зовут.
Хотя, без Веры не хотелось
Ему пускаться в дальний путь.
Ведь, только, что душа согрелась —
Не охладела б, как-нибудь.
В ней видел он свою невесту
И за неё в нём жил испуг.
Но с другом Телешовым, вместе,
Уехал, всё же, в Петербург.
И вот, вдвоём они в столице
К своим издателям спешат.
Декабрь метелями резвится,
Снегами колкими шурша.
3
Дела, закончив, заходили
Они, конечно же, к друзьям.
На вечерах, обедах были,
Гостеприимство их признав.
И всё ж, вернулись слишком быстро
Всё, что хотели, повидав,
В пределах северной столицы.
Всего три дня в ней побывав.
Конечно, раньше не спешил бы,
Поэт, в столице погостив.
Ведь здесь со многими дружил он
И всех старался навестить.
Но нынче Бунин не решился,
Как прежде, разгонять тоску.
Впервые Бунин торопился
Назад, к любви своей, в Москву.
В вагоне поезда, мечтая,
Глядел он, как светлеет мгла.
Там, где-то, юная, святая
Любовь писателя ждала.
4
Чему мы в этой жизни рады,
Что возвышает нас опять?
Конечно же, любовь, не надо
Об этом снова повторять.
Когда же, мы её теряем
Ввиду неведомых причин,
Мы словно, тихо умираем
Своё сознанье огорчив.
Какое ценное лекарство
Смогло б, опять нас оживить
И возродить былые страсти,
Чтоб мы сумели дальше жить?
Что, нас бы, воодушевило
И к новой жизни вознесло,
Придав неведомые силы,
Прервав души унылый сон?
Лишь тот, о том лекарстве знает,
Кто вновь любовь смог повстречать.
Любовью души мы спасаем
И возрождаемся опять.
5
Вот так и Бунин возродился,
Вдруг встретив новую любовь,
Иным сияньем озарился
И к новым подвигам готов.
Теперь всегда он с Верой вместе,
Хотя в отдельности живут.
Но он зовёт её невестой.
Так и друзья его зовут.
Но мать с отцом её, дворяне,
Ввысь приподнятые судьбой,
Как будто очертили грани
Перед поэтом и собой.
Дадут ли Бунину согласье,
Быть рядом с дочерью своей?
Но дочь не зря из той же, касты,
Хватает гордости и в ней.
К тому, с кем мир ей интересен,
Уйдёт, не чувствуя вины.
Порой любовь превыше чести,
Той, что придумана людьми.
6
Но, время снова огорчило
Поэта – умер вдруг отец.
Ему, уж, лет немало было
И вот пришёл его конец.
Беззлобный, добрый, простодушный
И слишком щедрый, может быть,
Он жил, доверив богу душу,
Но не умел, как ангел жить.
Жил не терпя, ни зла, ни скуки,
Стараясь, время оживить.
Порой нелепые поступки
Мог, забываясь, совершить.
Потом как – будто удивлялся
И был покаяться не прочь.
Но в общем, милым был, старался
Всем сыновьям своим помочь.
Поднять их на ноги стремился,
Но вёл хозяйство кое-как.
Затем к вину вдруг пристрастился.
Но кто же, в этом виноват?