Юрий Выборнов - Ах, разлучница дорога

Прям и стоек будь как камень,
словом, делом дорожи,
будь отважным, храбрым, парень,
крест достойно свой неси!

Сердца пламень не угаснет,
не растопчут сапоги,
жизнь в пороках не увязнет,
коли дух в твоей груди!

Оттенённым горечью словом
белый лист украсит рука,
пробежится строкою с укором
от души, как есть, не кривя.

По-простому добротно приложит,
по-отцовски она пожурит,
о моральных устоях изложит,
намекнёт о том, что есть стыд.

Без стесненья, без фальши, открыто,
без помарок, твёрдо, без слёз
молвит то, о чём позабыто
или в людях совсем извелось.

Оттенённым горечью словом
белый лист украсит рука,
пробежится строкою с укором
от души, как есть, не кривя.

Эх, это вечное боренье
души и разума во мне,
бушуют страсти, боль, горенье,
нет перемирия в войне.

Эх, эти вечные нападки,
эх, эти споры до зари,
мне б от себя бы без оглядки
сбежать бы прочь в тартарары.

Умчаться хоть бы на мгновенье,
чтоб отдышаться в тишине,
ведь невозможно примиренье
души и разума во мне.

Эх, это вечное боренье
как наяву, так и во сне,
бушуют страсти, боль, горенье,
нет перемирия в войне.

Поговорить способен каждый,
но только жертвовать собой
имеет силу лишь отважный,
живой и сердцем и душой.

Душою чистой, не пропащей,
с неувядающей красой,
открытой миру, широчайшей,
не ропщущей на путь земной.

Не ропщущей и не кичливой,
пусть своенравной, но простой,
лишь только с честью побратимой
в упряжке с совестью одной.

Поговорить способен каждый,
но только жертвовать собой
имеет силу лишь отважный,
живой и сердцем и душой.

Утолена уж жажда славы,
но только всё ж покоя нет,
как прежде, рвусь на баррикады
и спину ставлю я под плеть.

На плаху голову бросаю,
кричу: «Палач, не спи, руби!
Ты не виновен! Я прощаю!
Ну что ты медлишь?! Не тяни!»

Безумен, как и прежде, братцы,
топлю до талого всегда,
лишь только думы – мудры старцы —
степенней сделали меня.

Утолена уж жажда славы,
но только всё ж покоя нет,
как прежде, рвусь на баррикады
и спину ставлю я под плеть.

По хаткам, кухонькам Страны,
куда ни глянь, сплошь бунтари,
в три горла пьют, едят, жуют
и пламенную речь ведут.

Набивши вдоволь свой живот,
душой радеют за народ,
мол, терпит он от власти гнёт
да чересчур уж спину гнёт.

Потом, с едой в борьбе устав,
на баррикаду – на кровать,
сопят, храпят, но нет, не спят,
бесстрашно насмерть в ней стоят.

А опосля вновь поутру
бунтарь, покинувши нору,
с поникшей головой в строю
молчком вновь спину гнёт свою.

По хаткам, кухонькам Страны,
куда ни глянь, сплошь бунтари,
в три горла пьют, едят, жуют
и пламенную речь ведут.

В сей зимний день сам бог велел
поднять фужеры и бокалы