Константин Худяков - Сердечные шумы дяди Олега

«Мой батя покойный – рабочий с завода.
Ты знаешь, нелегкая эта работа,
Последние годы очень болел.
Пришел на работу и обомлел:

На этом заводе, всего год спустя
Начальником стал армянин ******ян!
Ты скажешь: заслуженно, но батя-то знал:
Такого рабочего завод не видал.

Он появился, как из табакерки,
Сразу навязывать стал свои мерки:
Не так, мол, работнички, надо трудиться!
Ваша система ни на что не годится.

Так батя и помер, увидев, что зря
Лет тридцать вставал он ни свет ни заря!
Был предан отчизне душой своей всею,
В ответ был он предан, теперь уже ею.

И ты тут возник: оставьте в покое!
Пойми же, братишка, – мы не изгои.
Такой не один я, у всех накипело.
Нам черная власть уж совсем надоела!»

«Не знаю, товарищ, какой ты мне брат,
Раз других обижаешь. Не пойду я назад.
Ты, пожалуй, его уже отпусти,
И домой поскорее с миром уйди!»

«Ты не понял, Иван, с тобой я не спорю.
Уйдем мы – другие появятся скоро.
Ты ему не поможешь, увидишь ты сам,
Как обоим однажды достанется вам!»

И ребята ушли, оставляя в покое,
Татарчонка, мальчишку, убитого горем.

«Скажи ты мне честно, дружище Иван,
Чего же ты чуркой меня не назвал,
И как братья твои, а они же ведь ближе,
Не унизил меня и при всех не обидел?»

«Я молод еще, и истории всей
Не понять мне даже отчасти.
Но я помню – сказывал дед о войне,
Как служил он в танковой части.

С ним служили солдаты на образ различные,
Били все вместе фашистов-уродов
Их сплотили не разного рода приличия,
Не толерантность, а дружба народов!

Я не видел, но верю, что вправду они
Под немецким обстрелом стояли едины,
И не думал в бою среди них ни один,
Что у черных волос не проступят седины.

Нет героев былого, ты видишь и сам,
Что теперь и страны той на карте не сыщешь,
Нам в учебниках скажут: их не было там,
И прибалты в противники русских запишут.

В новой стране (или в новых пятнадцати странах)
Заново строить придется нам общество равных.
Будь ты русский, калмык ли, татарин,
Помнить должен, что ты – Россиянин.»

В мирное время, былой не помня войны,
Жили разные дети великой страны.
Им придется однажды, как и их дедам,
Пройти вместе через лишенья и беды.

Как и прежде, до Рюрика и после него,
Победа в единстве, дружба превыше всего.

Где победа, там жизнь, но лишь до тех пор, пока
Не наполнится глупостью нашей река,
И не встанут по разные стороны брода
Одной страны великие народы.

И в мрак идти, не зная следа,
Её искать в тени ночной.
В плену полуночного бреда
Не обретёт душа покой.

Осенний ветер хладно дует,
Но слышен лета вкус еще.
Простуда пусть тебя минует,
Покуда я ума лишен.

Ведь мыслей теплых я порывом
Тебя согреть в ночи стремлюсь
И для того я и поныне
Не сплю, брожу, уснуть боюсь!

И глупо, тошно от волненья,
И надо бы себя беречь,
Но как костру нужны поленья,
Тебе я дам себя поджечь.

Гори, никчемный персонаж!
Хоть этим миру пригодишься.
В пустыне душ явись, мираж,
Чтоб с утром новым раствориться.