Константин Худяков - Сердечные шумы дяди Олега

Но ты пришла, и видит бог,
В тебе я вижу искушенье.
Ах если бы я вправду мог
Прогнать тебя, как наважденье!

Ты ждешь, и жаждешь, и зовешь,
Твой грешный голос райски сладок.
Когда уже ты пропадешь
И завершишь свой цикл загадок?

Кто есть ты – друг мне или враг?
Есть ли загадка интересней?
Сквозь ночи той зловещий мрак,
Я должен быть с тобою честен,

Скользнула мысль: не ты виновна
В желании моем и слабости к тебе.
Во всех объятиях и нежностях любовных
Виновен я. Я враг себе,
Единственный, зловещий, бездуховный.

Бывая в одних и тех же местах,
Мы делаем разные вещи.
Ты мир созерцаешь поверхностно так,
Что мыслей твоих не удержишь.

Бранишь повсеместно «летящих»;
Но и земной тебя сложно назвать.
И мудростью старцев пропащих
Твоей головы, увы, не занять.

Пусть так! С легким облачком в голове,
Но с чистейшей любовью в сердце
Судьба тебя предоставила мне.
И я благодарен. Поверьте.

Там
Снег сильный,
Ветер,
Холодно и мокро.

Нам
Стомильный
Питер
В душу въелся, гад.

Что внутри, что внешне, —
Все единородно.
Каждому воздастся,
Каждый будет рад.

Пусть тебя он греет,
Этот белый снег.
С новой зарей рдеет
Чистый человек.

Чистый, обновлённый,
И душой свободный,
Разумом способный
На священный бег.

Утром возродится
Из снегов безгрешных,
Будет мне он сниться,
Душу бередить.

Возведу его я
В степень абсолюта,
Из чертогов вешних
Вышью судеб нить.

Завтра с ним в обнимку
Выйду в мокрый Питер,
Сквозь снега и ветер
Жизнь свою вершить.

Прощайте, минутно желанная,
Прощайте, ведь я вам не нужен,
Вы свет вдали обнаружили,
Со мной лишь одно увядание.

Спасибо за радость,
За преданность дружбы,
За блеск страстных глаз.
Простите меня за то, что разрушил
О жизни счастливой красивый рассказ.

Вам – счастья, мне – больше света.
Нам лучше все-таки врозь.
Хоть был наш мир, как конфета,
Так сладок, мáняще прост.

Как шершню приятно в меду
Утонуть и насмерть пропасть,
Так и ваша сладкая страсть
Меня крепко держит в плену.

Вам – счастья, мне – новой жизни
Нам порознь все-таки нужно.
Плохая жизнь может быть лучше,
Чем заживо сладкая смерть.

В мирное время, былой не помня войны,
Жили разные дети единой страны.
На земле, покоренной не важно уж кем,
Суждено им расти, становиться с колен.

Мальчик Иван, и Ивана же сын,
С детства смелым и храбрым прослыл.
В дружбе со всеми, насколько возможно,
Он свое детство безгрешно прожил.

Однажды, как в детстве нередко бывает,
Увидел, как «банда» мальчонку шпыняет.
Молодой татарчонок, лет с виду семи,
Брошен наземь, одежда помята, в пыли.

Молодежь! – сказал Ваня, – оставьте парнишу!
– Чего ради? Ты кто есть такой? Не расслышал!
Ты плохую причину для ссоры нашел!
К тем хулиганам Иван в упор подошел.

Бесстыжие четверо, зная, что драки не будет
(Очень уж силы были несхожи)
С издевкой Ване скорчили рожу:
«Ты, дружок, проходи, ведь с него ничуть не убудет!

Все эти чурки, ей-Богу, как черти!
Всюду свои понаставили сети.
Направо, налево – везде чурку встретишь!
Богатствами всеми заведуют «эти»!

Мы честные люди, ты не подумай!»,
Себя попытавшись хоть так оправдать,
«Команда» назад начинала сдавать.