Антология - Советская поэзия. Том первый

А я иду, где ничего не надо,
Где самый милый спутник — только тень,
И веет ветер из глухого сада,
А под ногой могильная ступень.

Чт овойны, чт очума? Конец им виден скорый;
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?

Идет моя нить от начала,
Висит на зеленом стебле,
На люльке, в которой ребенком качали,
И вьется по теплой земле,
Зеленая, гибкая, словно змея,
Все тянется, тянется нитка моя.

За солнечным годом срывается год,
Как будто минута одна,
А нить мою треплет под ветром невзгод,
Вот-вот оборвется она!
Но вижу я снова Начало начал,
Блестящее, светлое снова.

И прялка, как прежде, вертясь и стуча
Прядет моей пряжи основу.
Мне знать хорошо,
Что умел я хранить
Сквозь годы и беды
Блестящую нить…

На просторах родимых
В стране,
Что прекраснее всех,
Я тебя не искал —
Ты само приходило ко мне.
Ты, как свежесть плода,
Утоляло мне жажды огонь,
Ты, как друга рука,
На мою опускалось ладонь…
Потому,
Знаю я,
Тайной прелести полон наш труд,
В каждом слове моем
Тлеет миру невидимый трут —
То грядущего пламя
Сегодня тобой зажжено,
Овладеет сердцами
И души согреет оно.
Это время придет —
Во всю мощь прозвучит моя песнь
Это время придет,
И потомки услышат:
— Я есмь! —
Ибо песня поэта —
Грядущее
В нынешнем дне, —
То грядущее лето
В сегодняшней
Трудной
Весне!

Люблю грядущий день, с которым прошлый — рядом
В Москве достал я книг старинных груду,
И образов гряда приходит отовсюду,
И давние миры охватываю взглядом.

Как жалок жизненный надел, как узок он,
Когда одним лишь «я» так слепо ограничен.
Наш день торопится, торопит зычным кличем
Прорваться к свету будущих времен.

И этот день, и этот миг пройдут, как вехи,
Мелькнет, и вот — он в прошлом, этот час.
Так дружно строится грядущее у нас,
Затем что связь времен скрепили мы навеки.

Не я, не ты с семьей в родстве старинном,
А весь народ-творец передо мной.
Вот с ним-то жить хочу семьей одной,
Всего народа быть удачным сыном.

Его быть сыном. От души, со страстью
Входить в громадный мир его труда.
Он в муках очищался; никогда
Не ищет счастья он в чужом несчастье.

Сегодня день морозно-синий
С румянцем был во все лицо,
И ели, убранные в иней,
Обстали к вечеру крыльцо.

Вздыхая грузно на полатях,
До света грежу я всю ночь,
Что эти девки в белых платьях
И между ними моя дочь…

Глаза у них круглы и сини
Под нежной тенью поволок,
И наверху, посередине,
Луны отбитый уголок…

Глаза их радостны и чисты,
А щеки мягче калачей…
…И звезды снизаны в мониста
На нити тонкие лучей!

И дух такой морозно-синий,
Что даже распирает грудь…
И я отряхиваю иней
С висков, но не могу стряхнуть!

Наверно, родилось со мной «в сорочке»
Мое стремленье вечное вперед…
Оно кипя выносит песен строчки
Из-под пера шестидесятый год.

Пускай порой негромким было пенье,
Но десять или — более того,
Но двадцать волн моих стихотворений
Живут в душе народа моего.

Я не кончал научных академий,
Но тем горжусь я, что прошел бои,
Что были жизнь народа, труд и время —
Правдивые учители мои.

Стремленье сердца, лучшие порывы
В реальность строк полезных воплоти,
Работай, избегая перерыва,
Чтоб множить строки —
мысли во плоти,
Чтоб человеку помогать в пути.